Звезда Нибелии

Арлейт Ива

Утагиру смешно подпрыгнул, прямо горный козел, и унесся куда-то за бархан. Корт улыбнулся. Саграл не появлялся вчера весь день. Должно быть, носился по пустыне, истосковавшись по таким прогулкам с Кортом. И на радостях забыл о том, что теперь, когда они не в Утегате, Корт ничего не сможет ему предложить, если охота выдастся неудачной.

Молодой саграл умчался, поднимая за собой столбы песка. Неважно, все равно никто не увидит – Корт ушел уже за несколько таров от дома.

Дома, где его ждала Леда. И Уги, и Дар, и Гадрим.

И еще несколько сотен человек, которые рассчитывали на него. Ждали, что он будет мудрым и сильным, ответственным и решительным.

Но он не был. Корт и раньше нередко сомневался в том, пригоден ли он на роль Канга. Но в последние недели сомнения посещали его слишком часто – очень уж много он совершал ошибок. Слишком многих людей заставлял разочароваться в нем, слишком многим причинял боль.

Но был ли у него выбор, кроме как стиснуть зубы, собрать волю в кулак и продолжать бороться? Наверное, Корт пришел сюда, чтобы выяснить это.

Он подумал о своем вчерашнем видении, пытаясь найти разгадку. Но ответ, обычно простой и ясный, не приходил.

Корт сбежал из Утегата пять дней назад, не сказав ни слова никому, даже Леде. За это его мучили угрызения совести, но он знал, что Леда простит, как прощала всегда.

Пятый день он бродил по пескам – без цели, без смысла, без направления. Ни о чем не думая, просто выживая, как тогда.

Он сбежал. Корт делал это, когда на него наваливалось столько всего, что он больше не мог выдержать. Он уходил не чтобы подумать, но чтобы очистить голову от мыслей. Эта жизнь – на грани смерти, с ежеминутной борьбой за выживание – очень ясная и простая.

Она очищает его, словно солнце, выжигает все лишнее и несущественное. Корт просто ходит, охотится, спит, сражается с песками. И это как бы обновляет его. Когда он возвращается, то видит все в ином свете. Словно у него открываются глаза. И он знает, что верно, а что – нет. И что ему делать, как будто Руг и правда направляет его.

Но на этот раз, впервые, это не помогало. Корт никак не мог очистить разум, не мог полностью отдаться бездумному очищающему существованию, он не мог перестать думать о ней и о том, что она говорила и делала.

Не все, что народ говорит о ругатах – полная ерунда. Кое-что из их суеверий – правда. В пустыне у Корта бывают видения, посылаемые Ругом. А может, просто галлюцинации, вызванные обезвоживанием и солнечным ударом. Но эти «видения» всегда помогают ему понять, что происходит, решить, что делать.

Точнее – помогали. Всегда, но не сейчас. То, что Корт увидел вчера в жарком мареве расплавленного воздуха, не было похоже на его обычные видения – простые и понятные. Твердо дающие ориентир, как ему поступить в той или иной ситуации.

Последнее видение не давало ответов – оно только задавало еще больше вопросов.

Корт видел Лиатрас. Так отчетливо и ярко, как будто оказался на его улицах. Так пугающе реалистично,

что он даже усомнился, а не провел ли в пустыне больше времени, чем рассчитывал. Не получил ли такой сильный солнечный удар, что его разум отключился, и он каким-то образом, сам не зная как, добрел до Вечного Города?

Корт почти готов был поверить в это, если бы не тот факт, что этот Лиатрас был необитаем и заметен песком.

Жаркий ветер равномерно гнал по опустевшим улицам мелкий желтый песок вперемежку с обрывками старых газет и мусором. Город выглядел так, как будто его только что покинули все жители разом. Песок только начал просачиваться через ограждающую стену, пустыня только начала планомерный, но неумолимый захват. Но пока все выглядело, как обычно. Должно быть, именно таким и предстает Вечный Город, который только-только покинули люди. Город-призрак. Город-воспоминание.

Стеклянные небоскребы так же величаво упирали свои шпили в белесое небо, вдоль широких улиц стояли припаркованные автомобили – чистые и блестящие, словно только что с мойки, едва начавшие покрываться тонким слоем желтого песка. Вывески магазинов и кафе сверкали хромом и неоном, приглашая распахнуть приветливые двери. Газетный киоск на углу манил глянцем разноцветных обложек.

Корт подошел к нему и взял с прилавка первую попавшуюся газету. Это оказался выпуск «Еженедельника», и Корту вдруг вспомнилось, как Юта рассказывала, что начинала печататься именно в этой газете. Он посмотрел на дату: 17 октября 3125 года. День его изгнания из Лиатраса.

Корт вышел на одну из магистральных улиц – тут царило то же запустение: вокруг не было ни одного человека, только припаркованные вдоль дороги машины, да еще вдалеке на остановке с раскрытыми дверьми стоял работавший на солнечной энергии трамвай.

Корт обходил улицу за улицей, проспект за проспектом, но везде его встречало только запустение и тишина. Город выглядел совершенно обычно, не считая песка, вившегося по улицам. Но нигде он не встретил ни одного человека, и от этого становилось сильно не по себе. Как будто он попал в безумный сон. Или в будущее, которого никогда не будет.

«Зачем я здесь?» - Безуспешно вопрошал Корт, заглядывая в темные окна домов, где на подоконниках росли цветы, в широкие окна кафе с опрятными столиками, накрытыми чистыми белыми скатертями.

Какое-то движение на краю зрения привлекло его внимание. Корт повернул голову и увидел детскую площадку. С яркими пластмассовыми горками и турникетами, аккуратными скамеечками и милыми разноцветными лошадками на пружинах.

На одной из качелей раскачивалась маленькая девочка лет пяти. На ней было белое платьице и маленькие белые босоножки. На голове у нее были заплетены две тощие косички, какие в детстве Корта называли «крысиными хвостиками». Девочка наклонялась то назад, то вперед, раскачиваясь все сильнее, а потом посмотрела на Корта.