Звезда Нибелии

Арлейт Ива

Юта скинула сумку на пол и подошла к столу.

– Действительно странно, ведь Бабли на самом деле не собирался со мной лететь. Постой-ка….

Юта опустилась на корточки и стала перебирать бумаги, валявшиеся на полу. Через несколько минут она поднялась.

– Это показалось мне странным и в прошлый раз, но с учетом всего происходившего, я не придала этому значения. – Юта тяжело вздохнула, словно на ее хрупкие плечи опустилась еще одна ноша, добавившись к и без того тяжелому бремени, которое она несла.
– Чертежи и расчеты Бабли пропали. В тот раз я подумала, что он взял их с собой.

Но, как и говорила, он не собирался лететь. К тому же, в тот день, в Космопорте, при нем не было даже сумки. Так куда же делись его расчеты?

– Все это странно, – откликнулся Корт. Ему казалось, что еще чуть-чуть и тот ночной мотылек сумеет-таки пробить стекло и ворваться внутрь комнаты его разума. Но для этого ему требовалась помощь.
– Кажется, нам надо еще кое-куда наведаться.

Глава 8. Блуждающая планета

Им понадобилось два дня, некоторые связи Юты и неожиданно открывшиеся у Корта навыки вора-карманника, чтобы сделать себе бейджи сотрудников Лиатрасского Астрономического Сообщества. Поздно вечером, после закрытия, они стояли на проходной, протягивая бейджи седеющему усталому ночному дежурному.

– Лаборатории и телескоп закрыты, - монотонно повторял он во второй раз.

– Мы не будем пользоваться лабораторией. Нам нужны только архивы и доступ к компьютерам, – терпеливо втолковывала Юта, но мужчина был непреклонен. Он казался Юте неприступной стеной замка, которую они с Кортом безуспешно пытаются штурмовать.

– Ночью учреждение закрыто. Вам придется придти завтра утром, – ровным, без выражения голосом говорил мужчина, не глядя на Юту. Его мутные серые глазки скользили по чему-то за стойкой. Возможно, это был пасьянс на компьютере.

– Это бесполезно. Этот джентльмен не понимает, какими важными исследованиями мы занимаемся, а также не имеет ни малейшего представления о субординации, – вдруг заговорил Корт, хватая Юту под руку и потихоньку уводя в сторону выхода. Юта ничего не понимала, ведь им необходимо попасть внутрь, но Корт буквально тащил ее вперед, и вырваться казалось так же невозможно, как остановить движение звезд по небу. – Завтра утром я позвоню Анатолю и сам объясню причину, почему мы не выполнили расчеты в срок. Уверен, этот пень вылетит с работы в ту же минуту, хотя и нам покажется несладко.

Корт обращался к Юте, но его громкий голос разносился по всему гулкому приемному вестибюлю.

– П-постойте, - неожиданно подал голос охранник. – Вы говорите о мистере Анатоле Штайне?

– Именно о нем.

Корт повернулся к мужчине. Его глаза сверкали, как остро наточенные лезвия. Охранник изменился в лице, он засуетился, вскакивая со своего места.

– Нет необходимости беспокоить мистера Штайна, – быстро говорил он, помогая себе бурной жестикуляцией. – Надо было сразу сказать, что вы здесь по его поручению. – Прошу, вы можете проходить и использовать все необходимые ресурсы …, кроме лаборатории и телескопа, – чуть помявшись, закончил дежурный.

– Большое спасибо, – злобно бросил ему Корт, проходя мимо.

Юта на всякий случай тоже состроила надменную и презрительную гримасу, и перед ними с Кортом открылась дверь во внутренние помещения

Лиатрасского Астрономического Сообщества.

– Кто такой Анатоль Штайн? – Шепнула Юта Корту, когда они двигались по длинному широкому коридору, освещенному неяркими дежурными лампами.

– Заместитель директора. Я увидел документ с его печатью на стойке охранника, - ответил Корт и толкнул одну из дверей. – Нам сюда.

Металлическая табличка на двери гласила «Генри Падески. Начальник отдела астрономических исследований».

Они оказались в просторном кабинете, красиво и со вкусом обставленном, с хорошим дорогим ремонтом, словно офис какого-нибудь управляющего крупной компанией. Вдоль стен тянулись полки и стеллажи, набитые распухшими папками. Чересчур мягкий ковер и низкий кожаный диван в дальнем углу предлагали расслабиться и отдохнуть в перерыве между важными совещаниями и проставлением своей подписи на документах, приносимых прилежной секретаршей.

На стене справа не было видно просветов от грамот и дипломов в золоченых рамках. А посередине, напротив двери, словно алтарь, возвышался массивный стеклянный стол, на котором не было ничего, кроме самого современного компьютера. По обе стороны от стола расположились два кресла. Черное кожаное кресло для посетителей выглядело удобным и дорогим, и Юта сразу представила, как приятно, должно быть, холодит спину гладкая кожа. Но оно казалось всего лишь жесткой колченогой табуреткой по сравнению с поистине царским троном, наполовину скрытым от посетителей широким столом.

Корт окинул кабинет быстрым цепким взглядом и, решительно приблизившись к столу, без всякого почтения плюхнулся в директорское кресло.

– Ты говорила, Бабли отправил в ЛАС заявку на астрономическое открытие? – проговорил Корт, включая компьютер. – В таком случае, она должна быть здесь.

Его темные узловатые пальцы забегали над клавиатурой с неожиданной резвостью, и Юта вдруг поняла, что впервые видит перед собой не Корта-атлурга, а Корта-лиатрасца.

Он смотрелся странно в роскошном современном кабинете: с темной, продубленной на солнце, высушенной ветром и постоянным обезвоживанием кожей, с перехваченными на затылке жесткими черными волосами. Необыкновенно мускулистый, что сразу бросалось в глаза по сравнению с рыхлыми, изнеженными, привыкшими к комфорту жителями Лиатраса. Ступающий по асфальтовым мостовым абсолютно бесшумно, как крадущийся зверь, настороженно осматривающийся по сторонам, словно в любую секунду ждет нападения.

Да, он не принадлежал этому месту: будто дикарь из каменной эры, вдруг оказавшийся на улицах современного города. И все же он был лиатрасцем, и сейчас Юта видела это совершенно отчетливо. Это было так, как будто он сам вдруг забыл о своей жизни атлурга, которую вел последние шестнадцать лет, и стал прежним собой.

Хотя когда речь шла о Корте, Юта не могла сказать наверняка. Это касалось почти всего, но сейчас, в Лиатрасе, проявлялось особенно явственно. Корт не показывал эмоций и не говорил о том, что чувствует, а Юта не спрашивала. Так они и вели странную тайную жизнь, изгой и беглянка, скрывающиеся ото всех, не смеющие появиться на улицах при свете солнечного дня, как будто боялись, что он испепелит их.