Звезда Ворона
Шрифт:
Зоарийцы возвели из мечей жуткую статую, напоминающую расправившего железные крылья ангела. К ней же они приковали цепями королеву Каа, все четыре руки которой теперь шли вдоль железных крыльев. Феликс еще заметил несколько отрубленных голов с коронами на голове, которые были насажены на острые крылья статуи. Сама же королева была сильно измождена, и ее тело покрывали незаживающие раны и черные ожоги. А у самого подножия статуи, прикованная за шею, лежала Лушаиль с перебитыми ногами.
Увидев их, Сахимэль на секунду остановился, а затем быстрым шагом, почти бегом, направился дальше. Приблизившись, он сначала с большой осторожностью приподнял голову Лушаиль, а затем устремил взгляд на распятую королеву. Та приоткрыла глаза и попыталась заговорить, но из ее рта вылилась лишь струйка алой крови, смешанная с
— Они вырезали моей матери язык. — раздался позади него голос настоящего Эна.
— Зачем делать такие омерзительные вещи? — спросил Феликс все еще глядя на израненную королеву, беззвучно шевелившую губами.
— Страх. Ты и сам видел каким великим могуществом обладают ее Слова. А еще враги думали, что это сломит меня. Возможно, они даже смогли бы излечить ее, если бы я согласился.
Феликс не стал дальше спрашивать, какое решение принял Эн. Это и так было очевидно. Разрубив мечом цепь, которая сковывала Лушаиль, он поднял ее на руки. Она тоже была еле жива, а когда длинные волосы спали с ее лица, Феликс увидел, что зрачки ее совершенно утратили какой-либо цвет.
— Повелитель. — слабым голосом прошептала она, протягивая ладонь и слепо ощупывая лицо Сахимэля. — Это вы? Вы пришли спасти нас?
Сахимэль нежно накрыл ее руку своей, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб. Лушаиль подалась вперед и положила голову ему на грудь, обняв руками шею короля, словно невеста. Сахимэль же закутал ее своим плащом, держа ее лишь одной рукой. Когда же Лушаиль прикрыла свои ослепшие глаза, он наклонился и поднял меч, который оставил на земле, когда брал на руки принцессу. И как только он это сделал, по темным рядам обступивших его солдат поплыла плотная, словно рваная черная ткань, тень. Фигуры воинов стали искажаться и расплываться, будто какое-то тонкое тесто, формируясь во всадниках на вороных конях. На глазах Феликса передние ряды превратились в зургалов, которые смотрели на Сахимэля своими мертвыми глазами. Все это происходило плавно и неспешно, но дальнейшие события стали развиваться стремительным образом.
Зрачки Сахимэля вспыхнули золотым огнем, когда он увидел проклятых королей Ва-Келья. Драгоценное пламя полностью заполонило глаза Сахимэля, а узоры на его лбу увеличились и расползлись по всему телу, сделав его похожим на одного из вальдэв. Одним резким движением взметнув свой меч, он в один миг превратил день в ночь. Не осталось ни одного места на небе, где светило бы солнце, и это очень сильно напугало дочерей Полуночной Матери, которые вместе с остальными правителями зоарийцев пришли следом за королем. Они подняли обеспокоенные взгляды к небу, где уже начали загораться яркие звезды. А Сахимэль тем временем так и не покинул своего места, продолжая стоять рядом со своей матерью и с пылающим взором глядя на окруживших его врагов. А в это время его воздетый к небу меч стал раскаляться и наливаться космическим сиянием, которое длинным лучом уходило в темную ввысь, и это еще сильнее посеяло беспокойства на лицах зоариских правителей. Их злорадные ухмылки сменились растерянностью и страхом.
— Нет всем вам прощенья в этом мире! — голос Сахимэля заполнил все пространство, и с каждым его словом луч звездного света, исходящий от меча, становился все сильнее и яростнее, пульсирующими волнами уходя в глубины космоса. — Вот вам мое слово:
СМЕРТЬ!
Дальнейшие события заставили Феликса вновь испытать несказанное удивление и трепетный восторг, хотя, как ему казалось, в этом мире его больше не посетят эти чувства. Сначала в ночной тишине раздался громкий раскат грома, а затем темное небо прочертила пылающая звезда. Бесчисленные взгляды устремились ввысь, где теперь слышался нарастающий шум, похожий на крики тысяч птиц. Феликс тоже смотрел на небо, ожидая последствий всех этих волшебных явлений. Но первое, что произошло, случилось не на небе, а совсем рядом. Феликс заметил это, так как стоял ближе других к этому месту.
Королева Каа, все еще распятая на отвратительной железной статуе, вдруг выгнула спину, и под ее длинными, спадающими вниз одеждами появился свет. Он пошел от сердца вверх, и остановился у самого горла. На краткий миг повисла гробовая тишина, а затем ночную тьму пронзил истошный крик, вырвавшийся из уст королевы.
Началась паника. В один момент хладнокровное и спокойное воинство превратилось в неуправляемую толпу. Звери ревели и метались по сторонам, хороня под своими ногами испуганных солдат. Стоявшие в передних рядах зургалы распались на бесформенную массу, которая стала метаться из стороны в сторону, стремясь вновь обрести тела. Несколько правителей зоарийцев также упали замертво, превратившись в истлевшие кости на желтом песке. Другие же короли, в том числе и главные враги в лице Белого Посланца и Полуночной Матери с ее дочерями, стали стремительно отступать, выкрикивая страшные проклятья и приказывая солдатам убить Сахимэля.
И пока происходила вся эта безумная неразбериха, с неба стали обрушиваться стаи огненных птиц. Казалось, они рождались прямо в свете звезд, бурным потоком падая на головы воинов. И в самом центре этой стаи Феликс увидел пылающего белым огнем лебедя, который по мере приближения преобразовывался в еще одну прекрасную деву, облаченную в платье из сверкающих серебром перьев. И хоть Феликс до этого момента ее никогда не встречал, он сразу понял, что это была Эльфейма — повелительница всех земных птиц и избранница Короля-Чародея Обериля.
Сияющей звездой она обрушилась на ряды солдат, ослепив их яркой рассветной вспышкой. А за ее спиной, в другой конец огромного войска упала еще одна яркая звезда. Словно огненная комета, она прочертила ночное небо, подняв волну песка и разбросав во все стороны тела убитых врагов. Затем в поднявшемся пыльном облаке стала формироваться фигура облаченного в тяжелые доспехи воина, сотканная из золотого света, верхом на белом волке. Возвышаясь над всеми остальными, словно скала, он воздел кулак вверх, и на темном небе загорелся перевернутый полумесяц, который Феликс видел в аркалийском лесу. После этого, совершенно невообразимым образом, полумесяц плавно перетек в кулак звездного воина, сформировавшись в большой кривой янтарный клинок. И теперь Феликс понял, кто явился на битву вместе с Эльфеймой. То был герой из героев, арлекинский бог войны Шалагарм. Огненной волной он поскакал сквозь ряды зоарийцев, гремя многочисленными колокольчиками, висевшими на его доспехах и сбруи его верного огнедышащего волка.
Так вступили в бой Эльфейма и Шалагарм, призванные на зов одного из троих Королей Аина. Полчища ярких птиц падали на головы зоарийцев и их приспешников, выкалывая им глаза и ослепляя космическим светом, пока их владычица кружила над полем битвы и выпускала из длинного лука серебряные стрелы. Многие ряды дрогнули и бросились бежать. В основном это были предатели и дикари, которые перешли на сторону зоарийцев. Истошно вереща и прикрывая головы, они бежали во все стороны, стремясь поскорее убраться из этого звездного хаоса. Шалагарм же пробивался сквозь ряды более самоотверженных и хладнокровных зоарийцев, которые всеми силами пытались пробить его доспехи копьями. Тысячи лучников выпускали по нему черные стрелы, но они лишь отскакивали от светящихся пластин или вовсе сгорали в полете, застигнутые священным пламенем волка Иврафаля. Пробиваясь сквозь вражьи ряды, он выдыхал звездную пыль из прорезей своего закрытого шлема, а за ним по небу тянулось длинное сверкающее знамя, лишающее зрения каждого, кто был на достаточно близком расстоянии и посмел на него взглянуть. Ростом Шалагарм превосходил любого ферасийца, и больше походил на настоящего великана, против которых он когда-то сражался. Феликс не знал, был ли он таким с рождения, или это пребывание на Небе сделало его таким, но силу он источал поистине впечатляющую, разбрасывая в стороны своих врагов, словно мальчишка, рубящий палкой сорняки.
Но не все противники были повергнуты в бегство. Зургалы все еще давали жестокий отпор, словно черное море накатывая на кружащих птиц, и поглощая их своими темными волнами. Множество кривых и ржавых мечей высовывалась из этой черной массы, которая то приобретала очертания войска, сбивая в полете пролетающих мимо птиц, то вновь распадалась на безликие формы. Феликс слышал, как от этого корчащегося сгустка исходит эхо нескончаемых стенаний и замогильный вой, когда это существо перемещалось по полю битвы.