Звезда Ворона
Шрифт:
— Хорошо уже то, что они хотя бы к чему-то пришли. — надменно проговорил Эн, который сидел рядом с Хепзибой.
По другую сторону от высокой дамы сидел Дэй, который в первые несколько дней после их посещения штаба Железных Масок ходил словно оживший мертвец, и ни с кем не разговаривал. Но сейчас, по-видимому, отошел от мрачных мыслей, которые, как думал Феликс, были вызваны тем, что именно его язык произнес слова, которые ввергли старого Казию в сумасшедшее состояние. Сейчас же Дэй выглядел вновь добродушным пастухом, нацепившим на лицо беззаботную улыбку.
Когда они достигли штаба наемников, их уже встречали несколько слуг, присланных Эскером.
Поднявшись в кабинет Эскера, они обнаружили, что кроме молодого наемника, там находился и Марбас, мрачно скрестивший руки на груди и облокотившийся спиной о стену. По его виду было ясно, что он чем-то очень сильно недоволен.
— А, добрый день, Хепзиба. — сухо бросил Эскер, который был занят грудой пергаментов, лежавших у него на столе. — Можете сесть, хотя, стоит сказать, что разговор будет не долгим. На рэнде было принято решение, что мы не можем предоставить вам корабли и людей для вашего путешествия.
— Вы нам отказываете? — огорошено произнесла Хепзиба, и Феликс услышал, как за его спиной презрительно хмыкнул Эн, будто считал наемников неспособными воинами, и недостойными какой-либо другой реакции, кроме как обычного смешка.
— Да, мы отказываемся заключать с вами контракты. — кивнул Эскер, не отрывая взгляда от пергамента, в котором вел какие-то свои записи.
— А как же ваша пресловутая гордость? — возмутилась дама, пытаясь надавить на больное место. Было понятно, что она ожидала совсем другого ответа.
Эскер на секунду перестал писать, а затем, немного помедлив, видимо обдумывая, стоит ли ему реагировать на это оскорбительное замечание, снова продолжил скрипеть пером. — Мы не предоставим вам людей, но наш кодекс гласит, что мы не вправе удерживать добровольцев. — через небольшой промежуток времени сказал он, все еще увлеченный письмом. — Поэтому мы не предоставим вам корабли, но это не значит, что никто не хочет отправиться в экспедицию.
— Так вы согласны? — не сводя с наемника глаз, спросил Феликс, опередив Хепзибу с вопросом.
— Да. — ответил Эскер, и быстро посмотрел на реакцию своих гостей. — Четырнадцать человек согласились отправиться, и я в их числе.
Согласие Эскера дало свой эффект, и Хепзиба, улыбаясь как молодая девица в присутствии красивых кавалеров, стала подбирать нужные слова благодарности.
— Я… О, я так признательна вам, господин Эскер. Если вам что-то будет нужно, то…
— Ему нужны умные мысли. —
— Мы уже все обсудили на рэнде, дед. — безразличным тоном ответил Эскер, осторожно перекладывая исписанный пергамент в сторону, чтобы чернила успели высохнуть, и берясь за новый. — А теперь, прошу, оставьте меня одного, я должен закончить списки всего необходимого.
Феликс был уверен, что Эскер хочет показать свою невозмутимость, а на самом деле наемник так же взволнован, как и он сам. По крайней мере это было видно по тому, как нервно поддергивается его нога под столом. Феликса тоже сейчас обуревали разные чувства — от давящего страха, до странного душевного подъема, который придавал ему сил и уверенности. Наверное, именно так себя чувствуют солдаты в первых рядах, когда видят перед собой фигуру короля, ведущего их в бой.
— Ты безмозглый дурак! И пусть на меня обрушиться небесное возмездие, но я скажу, что Владыки тоже были дураками, когда создавали такого глупца как ты! Единственное, что тебя ждет в этом походе, это смерть! — выпалил Марбас, и сорвав с шеи медальон, кинул его на стол перед Эскером. И прежде чем рука наемника успела его утащить под стол, Феликс увидел, что это был отрезанный человеческий палец с очень острым ногтем, который имел бледный оттенок, но при этом на нем не было заметно следов разложения.
Больше ничего не сказав, старейшина вышел из комнаты, грубо отпихнув в сторону Синоха, который загородил собой дверь. Проводив его взглядом, Эскер посмотрел на своих застывших в вежливом нетерпении гостей, и с усталым вздохом проговорил:
— Он печалится, потому что сам хотел поехать за место меня. Вы ведь знаете, он мой приемный отец… Правильней даже сказать дедушка, так как он усыновил моего отца. Мне и самому больно видеть его в таком скверном расположении духа, но я не могу позволить ему рисковать. Все же я моложе и сильнее, и, чтобы там Марбас не говорил, но и умнее тоже. — Феликс молча стоял, глядя как Эскер крутит в пальцах перо, о чем-то размышляя. — Он хороший человек, — продолжил наемник, — но слишком осторожный, и порой даже нерешительный. Вы были абсолютно правы, Хепзиба, когда сказали про гордость. За долгие столетия мы утратили ее, и теперь, словно плешивые мулы, ходим в экспедиции ради того, чтобы купить у местных фермеров табун жеребцов или привести очередной даме ручную зверушку. Многие вступают к нам в организацию ради громкого имени, и позорят нас тем, что участвуют в военных компаниях и развлекаются на игрищах. Поэтому я и хочу поехать с вами. Вернуть нам славу великих искателей и первопроходцев. Уверен, что и Марбас хочет этого, из-за чего на рэнде он неоднократно предлагал свою кандидатуру, но, к счастью, ее не приняли.
Сказав это, он поднял взгляд на своих гостей, словно ожидая, что его сейчас поднимут на смех. Но все сохраняли гробовое молчание. Даже Эн переменился, и теперь, за место отстраненной надменности, в его поведении проглядывалось нечто вызывающее, будто он проиграл важный спор, но не собирался просто так мириться с поражением.
— На этом все. — нарушил молчание Эскер, снова принявшись что-то записывать. — Приготовления займут несколько месяцев, и я бы хотел, чтобы все, кто отправятся с нами, перебрались в штаб. Как я уже сказал, организация отказалась дать нам Великие Корабли, а поэтому мы поплывем на малом Гранд Ауре. На этом все.