Звездная бирема "Аквила". Рубеж

Мелехов Олег Иванович

Было отлично слышно, как тяжело дышит второй сапер, в чью задачу входил демонтаж оболочки сердечника. В невесомости его тяжеленный сканер ничего не весил, это понятно, но груз ответственности давил сильнее гравитации.

– Сенсоры могут отреагировать на излучение, - напомнил Квинт Марций.
– Работай на малой мощности, Гней Папий.

Гладковыбритая кожа над верхней губой Аквилина покрылась крошечными капельками пота.

– Он знает свое дело, - напомнил Антоний.

– Знает-то он знает, но с этими сволочными умельцами всегда надо держать ухо востро, - отмахнулся префект.
– На "Константе" мы так целый десяток потеряли.

Понадеялись на то, что парфы использовали стандартные настройки. А это были не парфы и не их стандарты.

В личном деле Квинта Марция не было никаких сведений о реабилитации после неудачной операции, вспомнил куратор. Уже тогда начал таиться от психокорректорской службы?

– Я знаю, о чем ты думаешь, - ухмыльнулся Аквилин, будто мысли читал.
– Мне не потребовалась никакая реабилитация. Сходил пару раз в рекреацию к самой красивой гетере "Константы", к Наяде. Ух, она меня отвлекла от грустных мыслей! Потом расскажу, если захочешь.

– Фортунату просвещай, - огрызнулся Антоний.

– Всё! Я нашел! И процессор, и ядро памяти!
– прокричал в коммуникатор Папий.

– А я обезвредил ловушку, - доложил Кассий.

– Молодцы! Переходим ко второму этапу операции.

– Главное, чтобы не забыли сложить образы в контейнер, - напомнила Фабриция.

– Я помню.

У Тита Меммия был невероятно густой и сочный бас. Он подключился к процессору, фиксируя нормальную частоту модуляций.

– Нет смысла перекачивать инфу сейчас. Проще извлечь весь блок, - вынес свой окончательный вердикт десятник.
– Приступаю к выемке.

Антоний его прекрасно понимал. Торчать на буе в открытом пространстве - удовольствие маленькое. Впрочем, бешеная Фортуната, по её собственным словам, обожала работать, как она выражалась "на свежем воздушке". Психокуратор наслушался от девушки производственных баек про радости вакуум-сварки на внешней обшивке флагмана.

"Прижмешься к ней, а она огромная, но живая! И, не поверишь, прямо-таки дышит. И шовчик сам ложится аккуратненько, крас-сивенько. Как у хорошего "мясника"... извини, хирурга-пластика, когда он нашим девчонкам мордашки штопал". И тут же показывала свой чистый смуглый лоб, на котором, якобы, иногда места живого не оставалось.

Но такие романтичные натуры среди манипулариев не часто встречались. И Тит Меммий к ним не относился.

– Действуй!
– приказал обрадованный префект.

Хотя по-настоящему перевести дух Квинт Марций смог лишь тогда, когда десантники вернулись на борт "Аквилы".

Аквилины во главе с Фабрицией и Юлией увлеченно потрошили "добычу" десантников, демонстрируя, как любят говорить большие флотские начальники, "исключительное единство родов войск" (даже локтями не пихались, как примерные девочки над корзинкой со сластями). А Ливия тем временем очень настойчиво предложила префекту и Антонию выпить кофе, дабы любопытный психокуратор и довольный, как сцинк, Квинт Марций, не путались под ногами у специалистов.

– Перебитые маркировки, синтез противоречивых технологий...
– вещала наварх, остро поглядывая на мужчин поверх кружки.
– Тайное логово в удаленном секторе на задворках исследованных регионов... Я бы поставила на пиратов и дезертиров, господа. Как они там себя именуют? "Свободные колонисты"?

– Вольные, - деликатно подправил ее Антоний.
– Вольные колонисты, Ливия Терция.

– То, что вольные - это хорошо, - наварх ухмыльнулась.
– Вольные -

значит, никто за них не вступится. Мне все больше и больше нравится эта система. А тебе, Квинт Марций?

– Хм, - кратко, но емко высказался префект.

– Не уверена, что нам вообще понадобится вступать с ними в переговоры, однако...
– Ливия несколько лицемерно вздохнула: - Всех за один раз не перестреляешь.

– А ты не боишься, наварх?
– вкрадчиво поинтересовался Антоний.

– Чего?
– она недоуменно нахмурилась и вопросительно глянула на префекта: - Кого? Сброда, окопавшегося в этом захолустье? У нас, как тебе известно, Луций Антоний, вообще проблемы со страхом. Врожденные, - и подмигнула.
– Квинт Марций, мы боимся?

– Хм.

– Я имел в виду не предстоящее столкновение, не битву, Ливия Терция, - не поддался на провокацию опытный боец психологического фронта.
– Экипажу волей-неволей предстоит контактировать со... скажем так, экстремально свободолюбивыми элементами. Я бы на твоем месте побеспокоился о возможных последствиях в плане дисциплины.

– Ты, к счастью, не на моем месте, Луций Антоний, - Ливия показала зубы.
– А с дисциплиной на борту мы с Квинтом Марцием уж как-нибудь справимся. И довольно болтовни! Похоже, мы получили результаты. Плавтий?

– Загружаю опознавательные коды...
– отозвался астрогатор.
– Есть, коды получены. Начинаю запрашивать карты дрейфа астероидов... Наварх! Есть передача! Получаю данные для расчета курса!

– Экипаж, по местам, - наварх, недолго думая, сгрузила пустую кружку в руки Антонию.
– Предположим, что автоматику мы обманули. Проложить курс для прохода через астероидное поле. Двигаемся дальше.

Расписание вахт специально составили так, чтобы Квинт и Ливия как можно меньше пересекались в одной каюте. И по взаимному согласию, и по рекомендации Антония. Потому что испытывать бытовыми неудобствами на прочность их хрупкое товарищество было пока рановато. Но у разделенного во времени проживания наварха и префекта имелся и скрытый бонус: пока у Ливии была вахта, Фиделис целиком принадлежал Квинту Марцию. Префект подошел к вопросу обихаживания ящера очень серьезно - изучил всю доступную научную литературу по биологии аррианских синеязыких сцинков и скорректировал рацион питомца согласно ученым рекомендациям. Тараканы, запрограммированные им в синтезаторе, теперь содержали самое полезное для сцинков мужского пола процентное содержание хитина, аминокислот, микроэлементов и витаминов. Каждый такой таракан весил ровно полторы унции и выдавался Фиделису, только если тот приходил полежать у префекта на груди. Надо ли говорить, что ящер регулярно выказывал Квинту всю любовь и привязанность, на которую только способен синеязыкий сцинк в отношении человека? Стоит ли намекать, что качество тараканов достигалось в ущерб качеству кофе? Пожалуй, нет.

– Иди ко мне, мой дорогой, иди, - ласково ворковал Марций, дразня Фиделиса деликатесом.
– А кто у нас будет кушать таракашку? Кто любит вкусненьких, тепленьких, маленьких и сладеньких таракашиков?

Квинт мог не переживать, что его подслушают, и неосознанно копировал интонации Марции Либертины. Луций Марций вместе с Марком Флавием были сейчас далеко-далеко.

– Ну почему, почему наш славный мозговед ни разу не настоял, чтобы я завел себе такого замечательного, такого милого сцинка? А? Только за это Антония следует примерно наказать.