Звездная бирема "Аквила". Рубеж
Шрифт:
– Клейт Орестид, жен...
– гордо подал голос уроженец Данайи, но тут же сам себя поправил.
– Госпожа.
Аквилина усмехнулась. Данайцы всегда демонстрировали отличную приспособляемость. Вся их культура под это заточена. Иначе как бы выжило общество, где соотношение мужских и женских особей - 99 к 1, и то по приблизительным подчетам?
– Увы, наш Клейт - хороший связист, но он только связист, Аквилина, - вздохнул Марк Фурий.
– Впрочем, еще и повар неплохой, но вряд ли нам грозит роскошный ужин.
– Откалибруем утилизатор под переработку протеина...
– Ливия ящеркой нырнула под
Марк Фурий немедленно пришел на помощь, обхватив Аквилину за торчащие наружу ноги повыше колен, и аккуратно потянул. Ноги замерли, а потом кокетливо дернулись.
– Полегче!
– Ливия выбралась на волю и продемонстрировала коллеге поднятый палец.
– Прищемила.
– Может быть, позволишь мне?
– намекнул Фурий.
– Там сложно развернуться, - возразила она.
– А ты - слишком крупный.
– Зато труднодоступные места - мой профиль, Аквилина.
– Я это учту, - мурлыкнула Ливия и выразительно глянула на добровольного помощника. Марк Фурий убрал руки.
Навархи поменялись местами. Теперь уже Аквилина подавала инструменты, как бы невзначай продлевая прикосновения рук. Угрюмые взгляды данайца и полные научного любопытства - Антония, она невозмутимо игнорировала.
Отладить энергосистемы "гарпаго" следовало как можно скорее, ибо легкое томление в окрестностях пилотской татуировки Ливии свидетельствовало о том, что гормоны наварха "Аквилы" посовещались и пришли к консенсусу. А такой шанс Ливия упускать не собиралась.
Марк, в свою очередь, надеялся, что годы, проведенные среди варваров, окончательно не убили в нем чутья. Аквилина ведь не просто женщина, а первая республиканская, то бишь настоящая женщина за много лет. Местные... хм... дамы, дикарки во всех смыслах слова, не стоили доброго слова и тех денег, за которые предлагались к употреблению. Но Ливия... О! Она -- наварх, а, следовательно -- самое лучшее, что может случиться с другим навархом. И если коды, так сказать, доступа за десять лет радикально не поменялись, то по всем признакам их с Аквилиной взаимный обмен опознавательными сигналами проходил просто-таки отлично. Даром, что ли, Марк работал астрогатором? Прикосновения, взгляды, тонкие и не очень намеки, улыбки и... все прочие физиологические признаки взятого курса на сближение.
– Готово!
– доложил Фурий бодро и добавил вполголоса: - Надеюсь, Дагон оценит мои старания.
Огненное погребение у пунийцев считалось наилучшим, а гибель соратника можно было смело считать героической. Так что все традиции, столь важные для варвара, они соблюли, уважив хотя бы и после смерти.
Ливия любезно подала руку, чтобы помочь ему выбраться, и пожатие крепкой ладони оказалось таким ласковым, таким обещающим. Марк аж дыхание задержал.
– Угу, пустим дорогого друга на растопку, - не удержался и съязвил Клейт.
– Впрочем, ты точно не замерзнешь.
Фурий бросил очень выразительный взгляд на данайца. Мол, еще одно слово, и на растопку у них будет ровно вдвое больше биоматериала. У республиканского наварха, пусть бывшего, в арсенале есть минимум пять вариантов
– А я ничего такого... Сижу вот, сгребаю мусор.
И глаза невинные такие. Все данайцы -- скользкие твари!
– Вот и отлично, - отчеканил Марк.
– Если придумаешь, как поддержать на борту температуру выживания без утилизации Дагона, вообще будешь молодец. Он подождет.
На морозе и ветру при полном отсутствии хищников мертвецу ничего не угрожало.
– И пока зреет твое инженерное решение, мы с Ливией Терцией найдем способ согреться. Верно?
– Точно, - улыбнулась Аквилина, дернув подбородком в сторону рубки -- места, сакрального для любого пилота.
Психокорректор завороженно смотрел вслед новоявленной паре, ничуть не страшась остаться наедине с данайцем. Какие уж тут опасения, когда прямо на глазах в очередной раз случается нечто невозможное. Среди кадетов летных школ любовные отношения не редкость, как, впрочем, и в любых других коллективах, где совместно живут и учатся полные сил молодые мужчины и женщины. И Марк, и Ливия в объятиях сокурсников провели в тесных рубках своих учебных судов немало свободных от занятий часов. Тоже своего рода обучение, считали их наставники. И способ выпустить пар. Но вся романтика заканчивалась в тот день и час, когда каждый из кадетов становился командиром своего корабля. Наварх наварху -- всегда соперник, какой уж тут секс?
Вот что значит сила привычки, подумалось Марку, когда, едва оказавшись наедине, они с Ливией без лишних разговоров бросились друг к другу с вполне определенной целью. В рубке "гарпаго" либо работают, либо... Третьего не дано.
– Может, сначала надышим?
– предложил Фурий, когда мороз куснул его за голый зад.
– Вот как раз и надышим, - отрезала Ливия.
И то верно! Дышалось им хорошо. И не только дышалось. И если...
– Нет, моя Ливия! Тут есть и понетерпеливее.
Фурий, в очередной раз подтверждая фамильную несдержанность, не дал Аквилине взять инициативу в свои... ну пусть будет, руки. И если... она так же хорошо летала, то республиканские генные инженеры прыгнули выше головы. А летала она... ве-ли-ко-леп-но! И не только летала...
Теперь сквозняк приятно холодил разгоряченную кожу и не более того.
– Потом повторим?
– требовательно спросила наварх, едва отдышавшись.
– Потом? Сейчас. И в этой битве я пленных не беру.
Чтобы старый добрый Фурий уступил первенство Ливии? Никогда!
Когда в рубке стало совсем тепло, а из грузового отсека пару раз настойчиво постучали, дескать, "гарпаго" еще одного удара не выдержит, усталая, но довольная Аквилина вдруг сказала:
– Летаешь ты, как Фурий, выглядишь, как Фурий...
– Как его звали?
– спросил очень догадливый Северин.
– Марк Фурий Либертин. "Ворчун".
– Значит, это судьба.
– Она самая.
Аквилина сладко потянулась, чтобы сразу же снова прижаться к Марку. После секса её потянуло на разговоры.
– Он погиб совсем недавно. Нейрофаг. Меня, кстати, тоже немного задело, - призналась она в порыве гормональной откровенности.
Фурий в ответ тяжело вздохнул.
– Нейрофаг?
– переспросил он шепотом, едва шевеля вмиг онемевшими губами.