Звездные часы и драма «Известий»
Шрифт:
19 декабря Верховный Совет РСФСР принял Закон о средствах массовой информации и ввел его в действие с 1 января 1992 года. Как и многие другие редакции, мы знакомились с ним еще на проектной стадии и были им весьма довольны. Что неудивительно: его проект писали известные юристы: трое авторов ранее принятого прогрессивного закона о печати СССР (Юрий Батурин, Михаил Федотов, Валентин Энтин) и вошедший в их команду Левон Григорян. (Напомню, двоих из них: Федотова, Григоряна — я привлекал к работе над редакционным уставом). Но в последний момент в российский закон были внесены поправки, «резко снижающие его демократический потенциал и представляющие реальную угрозу свободе прессы. Неприметные на первый взгляд, они перечеркивают ряд прав и свобод, гарантированных даже исполненным компромиссов союзным Законом о печати». Так считали авторы российского закона.
Разделяя их тревогу за судьбу свободного
Можно и дальше приводить немало примеров той принципиальности и бескомпромиссности, с которыми «Известия» выступали в защиту свободы прессы — буквально всей прессы, независимо от ее идеологической направленности. Однако в ситуациях, конфликтах, когда затрагивались экономические, коммерческие интересы тех или иных СМИ, мы воздерживались от проявлений профессиональной солидарности, обычно отмалчивались. Но в одном таком случае мы были совсем не правы.
В начале декабря разгорелся спор между газетой «Правда» и созданным при ней еще в 1929 году, ставшим крупнейшим в стране издательством «Правда». Заявив, как и «Известия», о своей независимости, газета претендовала на некоторую часть издательской собственности, а издательство, на которое уже положила глаз администрация Ельцина, не хотело отдавать ничего. Мы напечатали об этой истории всего несколько нейтральных строк, что удивило, надо признать, всего лишь одного человека в редакции — Славу Щепоткина. Дождавшись ближайшей летучки, он выступил одним из первых:
— Вот уже несколько дней идет конфликт между «Правдой» и ее издательством. Мы или потому, что недальновидные люди, или от того, что не можем побеспокоиться хотя бы о себе, абсолютно не вмешиваемся в этот конфликт. А ведь такими же жертвами скоро станем сами. Я вчера слушал по российскому радио подробный комментарий: какое, мол, право имеет газета «Правда» на издательство, если она объявила себя независимой. И тут же подумал: а мы какие?.. Мы отделались крошечной заметкой, не заметив того тревожного, что может вскоре разыграться с нашим издательством. Невмешательство в судьбу коллег может ударить нас бумерангом. А уж какие будут комментарии на российском радио, я представляю…
Ответил главный редактор:
— Я думаю, что сначала нам не хватало информации или просто не разобрались. Что касается того, что нас будут душить, то ты ошибся — мы этого не позволим.
Слава был совершенно прав: мы не должны были ограничиваться короткой информацией. И не только потому, что он верно предсказал аналогичную угрозу конкретно для «Известий». Многие тысячи больших и малых газет были заинтересованы в получении хотя бы какой-то части собственности своих издательств, которую и они создавали в течение десятилетий своим журналистским трудом. Если бы выступление «Известий» подняло проблему на государственную высоту, это, возможно, помогло бы более справедливому ее разрешению. К сожалению, и после той летучки редакция никак не отреагировала на эту тему, просто забыла о ней.
Через полгода стало видно, что ответ Голембиовского не оказался таким прозорливым, как запрос Щепоткина. Нас все-таки начали душить… Но это будет уже целая эпопея, когда редакция дружно сплотится вокруг главного редактора, а он проявит настоящие бойцовские качества.
А пока мы в его кабинете подводим итоги года. Конец рабочего дня 30 декабря. Дверь открыта для всех желающих. Выпивки много, бутербродов достаточно. Начальники и подчиненные, знаменитые имена и дебютанты. Трудно протолкнуться. Открытые лица, широкие улыбки. Потом их будет здесь много, таких «а-ля фуршетов», а это первый при избранном главном, первый в истории кабинета. В какой-то момент Игорь просит тишины и коротко, хорошо говорит о том, какой это был год для страны, газеты. Год великих потрясений, тревог, разочарований, но и больших, исторических надежд. У «Известий» более успешные, чем ожидалось, итоги подписки — свыше 3 миллионов 200 тысяч экземпляров. Как и все газеты, мы потеряли очень многих подписчиков, но в целом наше положение можно считать устойчивым. Была выражена уверенность, что благодаря реформам в новом году страна сможет заложить основы новой жизни, и в этом «Известия» примут самое активное участие, добиваясь и нужных собственных результатов. Прозвучали, понятно, добрые пожелания, —
1992 год
Вырываясь из советской системы
И вот он наступил, этот день, которого с невиданным интересом и с еще большим страхом ждало все население России. Как было объявлено заранее, с этого дня, 2 января 1992 года, начиналась радикальная экономическая реформа с переходом к свободным, рыночным ценам и тарифам на всевозможную продукцию, товары, работы, услуги.
Как, наверное, и все москвичи, я прошелся в этот и ближайшие дни по магазинам и увидел, что сразу сбылись самые мрачные предсказания: цены резко взлетели, некоторые в разы. Но на торговых полках уже обозначились и некоторые признаки возможных перемен к лучшему. Сначала частник, а за ним государственная торговля смогли постепенно оживлять и разнообразить магазинные ландшафты. Продуктов, товаров появлялось больше, и уже одно это добавляло людям веры в будущее, но оно продолжало нести всё новые и новые испытания. Либерализация экономики вела к галопирующей инфляции, снижению реальных зарплат и пенсий, обесцениванию банковских накоплений, резкому падению уровня жизни.
Естественно, что отпуск цен обострил в обществе давнее недовольство, и оно нарастало с каждым днем. Отражая его, значительная часть российской прессы, еще недавно громко призывавшая к рынку, стала осуждать шоковую терапию. «Известия» не дрогнули — заняли твердую позицию по поддержке реформ, время от времени предоставляя слово их идеологу и главному проводнику Егору Гайдару. Сам он с пониманием относился к причинам общественного нетерпения: люди слишком долго ждали перемен к лучшему. «Труднее объяснить, — говорил Гайдар в интервью Михаилу Бергеру, — что в наших условиях дистанция между решением на макроуровне и результатом на уровне потребителя велика, как само государство. Требуется хоть какое-то время, чтобы заработали новые стимулы и интересы, требуются огромные усилия, чтобы сломать традиционную распределительную систему, не знающую других условий работы, кроме условий дефицита».
Оказалось, что людское нетерпение кое-кому было выгодно. Всего лишь на одиннадцатый день после начала реформ, 13 января удар по ним нанес не кто-нибудь, а глава российского парламента Руслан Хасбулатов. Встретившись накануне с жителями Рязани, посочувствовав им, он сразу же по возвращении в Москву использовал в качестве повода малозначащую протокольную встречу с итальянскими сенаторами и внезапно заявил перед телекамерами на всю страну, что «сейчас складывается такая ситуация, когда уже можно предложить президенту сменить практически недееспособное правительство». Заметив, что парламент может сделать это и сам, опираясь на Конституцию, Хасбулатов добавил: «Президенту надо дистанцироваться от не просто неудачного, а неквалифицированного правительства». Несколько часов спустя, выступая на заседании Президиума Верховного Совета, он сказал еще больше, а именно: это была ошибка — доверить президенту формировать правительство, впредь это должен делать только парламент.
Вылетая на следующий день в Брянск, Ельцин в ответ на вопросы журналистов у трапа самолета заявил: «Бывают иногда эмоциональные всплески у любого руководителя. Правительство не перчатки. Принимать законы легче, чем их реализовывать. Я буду защищать правительство».
Так начиналось в российских верхах трагическое противостояние, которое осенью 93-го года приведет к гражданской войне в Москве и мимо которого все это время не могли проходить — и не проходили — «Известия». Уже в вечернем выпуске 14 января половина первой полосы была отдана материалам в связи с беспрецедентными высказываниями спикера, получившими резко критическую оценку газеты. В следующем номере, также на первой полосе, «Известия» публикуют интервью государственного секретаря Бурбулиса, которому надлежало объясняться от имени правительства. Он заявил: «Доверия у нынешнего правительства достаточно, и прежде всего потому, что его возглавляет избранный и поддерживаемый народом президент, убежденный в правильности, последовательности и необратимости принимаемых мер по выходу из кризиса, убежденный в солидарной ответственности, которую мы на себя взяли». Оставаясь верным своей дипломатической манере выражаться, Бурбулис не скрывал, что думает он, а значит, и Ельцин, о Хасбулатове: «Сегодня нередко мы имеем дело с политиками, по разным причинам оказавшимися неспособными понять и принять объективную логику реформ, найти в них свое место, и потому они порой всю свою боль, уровень понимания происходящего вкладывают в политические декларации».