Звездные часы и драма «Известий»

Захарько Василий

Хотелось бы привести в качестве образца наших публикаций того времени выдержки из статьи российского посла в Израиле, бывшего и будущего политобозревателя «Известий» Александра Бовина:

Как и любой из нас, я могу выставить нынешнему президенту внушительный счет. Неуправляемая государственная машина. Коррупция. Преступность. Развал и обвал экономики. И главное, плохо, очень плохо живут люди, особенно те, кто постарше. Я уже не говорю о том, что президенту — как бы ни было ему тяжело, как бы ни хотелось ему вырваться из-под постоянного груза ответственности, — непозволительно то, что позволено каждому из нас. Все это мучит, терзает душу, не дает покоя. И все это работает против Ельцина.

И все-таки, тысячу и один раз

взвешивая и перевешивая все, что мне известно, я буду голосовать за Ельцина. И не только потому, что я не хочу возвращаться в прошлое, не хочу, чтобы новые поколения вновь превратились в «винтики», в безгласных исполнителей воли начальства. И не только потому, что конкуренты Ельцина не дотягивают до той отметки, до того уровня, который соответствует первому лицу России. Но потому, прежде всего, что я продолжаю верить Ельцину, продолжаю верить в то, что он, несмотря на колебания, зигзаги, непоследовательность, сумеет дать нам необходимый, как воздух, период стабильности, сумеет не отступиться от демократии, гласности, свободы предпринимательства, сумеет создать условия для нормальной жизни миллионов «простых» людей, которыми держалась и держится Россия.

Не сомневаюсь, что под этими строками подписалось бы абсолютное большинство известинцев. Собственно, это и есть ответ на раздающийся иногда даже сейчас, спустя столько лет, вопрос: «Почему “Известия” поддержали переизбрание Ельцина президентом?». Никто тогда не мог знать, кто и как придет ему на смену. Не знал этого и сам Ельцин. Ни тогда, ни много позже.

Вспоминаю, как в январе 98-го он принимал в Кремле по случаю Дня российской прессы главных редакторов ведущих СМИ. Почти что как в домашней, за чаем, обстановке кто-то поднял тему возможного преемника президента. Он сказал, что давно думает об этом, особенно приглядывается к одному человеку. В порядке шутки я спросил, знает ли тот человек о таком интересе к себе.

— Нет! — хотя и с улыбкой, но категорически ответил Борис Николаевич.

Этим человеком вряд ли тогда мог быть руководитель Главного контрольного управления Администрации президента В. В. Путин. В числе потенциальных претендентов на высший пост в государстве звучали другие фамилии: Немцов, Черномырдин, Примаков, Лужков, Степашин… Приметив Путина с подачи ближайшего окружения, Ельцин внимательно за ним наблюдал и быстро к себе приближал. Первый замглавы администрации, директор ФСБ, секретарь Совета безопасности. Наконец, в августе 1999 года исполняющий обязанности председателя правительства — и сразу президент публично называет его своим преемником.

Я уже не работал тогда в «Известиях», но хорошо помню, как газета приветствовала кадрового разведчика в качестве нового хозяина Кремля. В дальнейшем она вместе со всей прессой многое сделала для его популяризации, взвинчивания и закрепления высоких рейтингов. И продолжает делать. Во все четырнадцать лет пребывания Путина у власти — ни малейшей критики его ошибочных решений и инициатив. А таковых было более чем достаточно… Прошлое нас ничему не учит: снова до заоблачных высот поднимают культ личности руководителя страны, всегда мучительно гнетущий, всегда оказывающийся трагическим для судьбы народа.

Наверное, действительно есть доля вины Ельцина в том, что благодаря его преемничеству у нас возникла вертикаль власти, которая сначала построила авторитаризм, а сейчас несется дальше. Но еще больше в этом виноваты мы сами, граждане России, в особенности журналисты, позволяющие делать с собой все то, что хочется политикам, до смерти напуганным демократией.

Маневры вокруг акций

Однако пора уже вернуться к теме, хотя и оставленной мною в 1992 году, но все это время не выпадавшей из жизни редакции. И уже скоро она так заявит о себе, что в головах многих сотрудников станет важнее содержания газеты. Речь об акциях нашего акционерного общества.

Напомню: в результате приватизации газеты в 92-м году известинцам — действующим и бывшим — достался

положенный по государственным правилам 51-процентный пакет. Каждый получил официальный сертификат с указанием приобретенного им числа акций. Все они значились в едином реестре, который велся в правлении АО, доступ к нему имели только два должностных лица: президент и вице-президент. По закону остальные 49 процентов передавались во временное распоряжение Российского фонда федерального имущества, сокращенно РФФИ.

Чтобы контролировать 51-процентный пакет, весной 1993 года было всем предложено передать свои активы в доверительное управление президенту АО Голембиовскому. Но не все захотели подписывать сроком на целый год соответствующие индивидуальные договоры, запрещающие продавать акции в течение этого времени. Недовольным намекали, а особенно упорствовавшим открытым текстом настойчиво говорили, что эта их позиция непатриотична по отношению к «Известиям» (со временем этот прием давления будет применен более грубым и циничным образом). Пришлось в договорах сделать уступку — указывать, что президент не реже чем один раз в квартал информирует доверителя о действиях, связанных с его акциями. В итоге все намеченные договоры были подписаны обеими сторонами.

Но еще шло оформление этих бумаг, а уже стали поступать просьбы об их расторжении. К этому людей подталкивала нужда. Идя им навстречу, совет директоров 8 июня 93-го года принял решение:

В связи с инфляцией и тяжелым материальным положением участились просьбы акционеров из числа пенсионеров о материальной помощи или разрешении на продажу акций АО «Известий». Совет директоров считает возможным отступление от трастовых договоров в индивидуальном порядке и постановляет: разрешить продажу акций, но только непосредственно акционерному обществу «Известия». Установить цену при выкупе одной акции для пенсионеров до 20 тысяч рублей, для работающих акционеров — до 10 тысяч рублей (номинальная цена была 1000 руб. — В. З.).

Спустя пять месяцев, 10 ноября, принимается такое же решение, но уже без слов «в индивидуальном порядке». Продажа акций разрешается всем желающим, условие прежнее: продавать только своему АО. Сильно дает о себе знать инфляция: цена одной акции поднята до 40 тысяч, причем одинаково для всех — пенсионеров и работающих.

Так были опрокинуты прогнозы редакционных скептиков, считавших, что нет никакого смысла тратиться на приобретение акций. Они наказали сами себя и сбили с толку многих коллег-товарищей. Едва появившись, известинские ценные бумаги быстро доказали, что они — тот товар, на который может быть спрос, пусть для начала только в собственных стенах. Теперь уже не проходит ни одного заседания совета директоров (обычно раз в месяц), на котором не вставал и не обсуждался бы вопрос об акциях. Скупка их продолжается, но регулируется небольшими порциями, таким образом, чтобы АО не расходовало всю свою прибыль.

Тем временем Госкомимущество принимает решение о распределении 49 % акций, находящихся в распоряжении государства: 29 % продать на аукционах, 15 % закрепить в собственности государства сроком на три года с передачей в траст совету директоров АО, оставшиеся 5 % направить в ФАРП (Фонд акционирования работников предприятий) для последующей продажи работникам «Известий».

Сначала было продано 26 % акций на чековом аукционе, затем 3 % — на денежном. В число известинских акционеров вошли финансовая компания «Тройка-Диалог» (19,2 %), банк «Олби» (6,04 %), гораздо меньшими пакетами чековые инвестиционные фонды «Евроинвест», «Московская недвижимость», «Волна» и другие. После проведенных аукционов у государства оставалась еще весьма солидная доля — 20 процентов, из них 15 должны были направляться на инвестиционные торги. Это открывало хороший шанс «Известиям» — выставить на торги такую свою программу, которая могла бы дать серьезный экономический эффект. Ее надо было придумать, разработать, сформулировать. И здесь начинается история, которая закончится большим невезеньем.