Звездные часы и драма «Известий»
Шрифт:
В конце декабря 1994 года совет директоров утвердил проект инвестиционной программы. Она состояла из двух частей. Первая — создание в «Известиях» технической системы передачи газетных, журнальных полос из Москвы в периферийные типографии. По расчетам, она бы позволила существенно сократить расходы — только в текущем году на передачу полос «Известий» в региональные типографии израсходовано свыше 6 миллиардов рублей. Кроме экономии просматривалась и выгода, если предложить другим изданиям свои услуги с пересылкой полос по ценам ниже, чем у монополиста — Министерства связи. Вторая часть программы касалась капитального ремонта редакционного здания с заменой основных коммуникаций.
Попутно
Принятый за основу, он уточнялся, дорабатывался, а параллельно с этим шла подготовка к инвестиционному конкурсу. На одной из летучек Голембиовский попросил всех иметь в виду, что нужна кандидатура инвестора: может, кто-то предложит подходящую фирму. Сколько бы я над этим ни задумывался, ничего предложить не смог бы — в мире солидного бизнеса знакомств не было. Но задумываться не пришлось, кандидатура сама всплыла на моем горизонте.
Давным-давно в «Известиях» работал журналист-международник Конрад Смирнов, к моему приходу в газету его уже не было в живых. Как-то наш японский собкор Сергей Агафонов познакомил меня в Москве со своим приятелем по журфаку МГУ Олегом Смирновым, и оказалось, что он сын Конрада, тоже международник. Мы виделись несколько раз и однажды говорили о Тайване — я там уже побывал, а Олег туда собирался, уезжал на работу собкором от АПН. Через несколько месяцев у меня звонок:
— Вам привет и презент с Тайваня — от Олега Смирнова. Я его брат Денис, нахожусь на Пушкинской площади. Можно зайти?
Как я вскоре понял, привет и бутылка виски от Олега были поводом для Дениса познакомиться со мною, а через меня войти в контакт с Голембиовским. Недавний выпускник (сказал, что с отличным дипломом) все того же журфака МГУ, он работал пресс-секретарем Межпромбанка, о котором я раньше ничего не знал. После минут пяти нашего разговора бодрый, темпераментный мой гость вдруг говорит, что со мной хочет встретиться хозяин банка Сергей Викторович Пугачев. На мой вопрос, почему со мной, Денис ответил:
— Вообще-то с Голембиовским, но до разговора с ним ему интересна предварительная информация об экономике «Известий», видах на будущее. Что-то он задумывает по части бизнеса в области СМИ. Спросил, знаю ли я кого в «Известиях», я сказал о знакомстве моего брата с вами. А тут звонок от Олега. Вот такое совпадение, и я теперь у вас…
— Хорошо, — ответил я, — пусть Пугачев приезжает в редакцию.
— Нет, он парализует работу «Известий», — засмеялся Денис. — Его охраняют два взвода автоматчиков. Один спереди, другой сзади. Пожалуйста, вы к нам…
— Куда-то ехать, а у меня плохо со временем, — сказал я, на что Денис воскликнул:
— Не надо никуда ехать! Банк находится рядом с «Известиями» — на углу Пушкинской площади с Пушкинской улицей.
Я рассказал об этом визите Игорю, он оживился:
— Обязательно сходи, мы же ищем инвестора.
Через несколько дней юный Смирнов встретил меня у подъезда Межпромбанка, провел через сильно вооруженную охрану в приемную Пугачева. Секретарь сказала, что он говорит по телефону, сейчас освободится, и положила передо мной пачку журналов. Денис куда-то убежал. Листаю журналы, поглядываю на часы. Пять, десять, пятнадцать минут… Дверь не открывается, секретарь
— Все, больше двух минут не жду.
Денис тихо говорит:
— Понимаете, он какой-то такой, не совсем пунктуальный. Я зайду к нему…
Вышли уже вдвоем с Пугачевым. Высокий, лет тридцати с небольшим. Улыбнулся, извинился, пригласил в свой маленький, даже крохотный кабинет, где сразу бросились в глаза дорогие иконы. С годами о Пугачеве появится много публикаций, и чуть ли не в каждой будет подчеркиваться, что он религиозен, благодаря чему заслужил прозвище «православный банкир». Жертвует на богоугодные заведения, поддерживает тесные отношения с Московской Патриархией. Его близким другом и духовником называли игумена Тихона (Шевкунова), который считается духовником В. Путина. В прессе было много указаний на связи Пугачева с семьей Ельцина, с президентскими структурами. Телевизор не однажды показывал его беседующим с Путиным, когда тот уже являлся президентом. Со временем бизнес-интересы Пугачева охватили с десяток отраслей экономики, он был вовлечен во множество финансовых конфликтов российского и международного масштабов. Долго заседал в Совете Федерации РФ, публично обвинялся в причастности к различным политическим интригам на высшем государственном уровне, в частности, лоббировал назначение генеральным прокурором Владимира Устинова. В десятых годах XXI века попал в опалу, обанкротил ряд своих крупных бизнесов и удалился к жизни в основном во Франции, где накопил много объектов сверхдорогой недвижимости, в том числе на Лазурном Берегу. А в конце декабря 2013 года решением Басманного суда был заочно арестован и объявлен в розыск.
Но все это произойдет в будущем, а тогда, в 95-м, только разворачивалась деятельность Межпромбанка, в котором Пугачев возглавлял совет директоров. Он подробно меня расспрашивал, как строится работа такой крупной газеты, как «Известия», как редакция взаимодействует с типографиями в Москве и по стране, что собой представляет наше АО, как распределились акции в ходе приватизации. Когда я сказал об инвестиционной программе, он задал несколько уточняющих вопросов. В свою очередь, коротко обрисовал деятельность Межпромбанка, его радужные перспективы. В заключение сказал, что надеется побывать в «Известиях», познакомиться с Голембиовским.
Когда я через несколько минут вошел к главному редактору, у него был Гонзальез. Рассказав обо всем, что услышал от Пугачева, я не упустил и ожидание в его приемной, повторил фразу пресс-секретаря, что его шеф «не совсем пунктуальный».
— Надо встречаться, Эдик, — подвел итог Игорь.
— Наверное, вы его примете здесь, у себя, пусть посмотрит, что мы собой представляем. Слава богу, не нищие с паперти. О деле можно продолжить в спецбуфете, — сказал Эдик, и совет был одобрен. Мне выпала роль организатора и участника встречи.
Пугачев прибыл не с двумя взводами, а всего лишь с тремя охранниками. Восторженно поохав от размеров кабинета Голембиовского и двухъярусной батареи телефонных аппаратов, сказал приятные слова о газете «Известия», которую считает лучшей в стране. Потом мы прошли в буфет, где уже был накрыт просторный стол. На передвижном столике в дальнем углу я увидел вместе с водой четыре бутылки водки. Прикинул: по одной на человека, должно хватить. Было жарко, и мы сняли пиджаки. Разговор начался без натяжек, продолжился тем более неформально. Расставались уже как друзья. Договорились в ближайшие дни спустить инвестпрограмму на уровень специалистов. Наутро мне вспомнилось, что, когда уходили, передвижной столик был пуст. Еще вспомнилось, как Эдик втолковывал Пугачеву, как ему следует вести себя на финансовом рынке.