Звездный меч
Шрифт:
По этой причине мы нескоро оккупируем санузел камеры принца и приступаем к очистительным процедурам, стремясь смыть кровавое дерьмо, нас облепившее с голов до ног. Л когда приводим себя в относительный порядок, дружно ощущаем, как нарастает желание убраться отсюда восвояси побыстрее, и сие означает Готовность Номер Раз к передислокации...
...и Силой Желания нас перемещают с Кингсленда на Ти Рэкс.
Переместившись, пытаемся общими (минус обессилено присевший на скамеечку бледный Джонни) усилиями вытянуть Перебора: всё то время, пока я подыхал в тюрьме, он, оказывается, командовал боевым подразделением реставрационного
Я раскрываю рот и начинаю возмущаться вслух:
— Не-е, братцы-сестрицы-итоидругое, надо возвращаться, пособлять Перебору! А то что же это получается — он там рубится на передовой, а мы в штабе отсиж... — но не успеваю договорить, как всяческая связь с Одиннадцатым, оказавшимся Нелишним, прерывается.
Ург с сожалением произносит:
— А я только-только начал ему подсказывать, как с тыла к врагу через озеро попасть...
— А ты откуда знаешь?! — спрашивает Абдур.
— Настоящий профессионал, помимо выполнения основной задачи, всегда попутно собирает информацию, всеми доступными спосо...
Всё это, само собой, я слышу краешком уха. Всё остальное закрыто горячими руками Девочки, обхватившими мою голову и прижавшими её к фантастически-роскошной груди.
— Как ты меня напугал... как же ты меня напугал, бессовестный мальчишка... — жаркий шёпот прямо мне в другое ухо, а руки обнимают меня, оплетают, прикрывают, оберегают, обволакивают...
Что она мне сказала ещё — знаем мы. Больше никому и не надо знать.
Это — наше. На двоих.
...Милорд Джеймс свалился «как кислотный дождь на голову» (древняя земная поговорка) несколько часов спустя.
Со мной и Джонни носились как с писаными торбами, не зная, чем бы ещё нам, болезным, угодить. Капитан, в отличие от нас, находился в приличной физической форме и энергично руководил угодливыми действиями Экипажа, не забывая порыкивать на реставраторов, которых стоически не допускал к нам. Но главным заградотрядом на их пути встала Ба.
«Вот вернётся Джимми, — мотивировала она, — ему и сдам Наследника. Я с ним подписывала документ, перед ним и отчитаюсь. Ах, вы требуете?.. Только через мой труп. И через трупы сотни-полторы тех, кого я прихвачу. Кто первый?..»
Желающих почему-то не находилось.
...Долгожданный Джимми вошёл в апартаменты Номи, в которых мы всей толпой (исключая несчастного Гана, что томился в ангаре, по-прежнему пребывая в полной боевой готовности) окопались, и буднично сказал, на спаме, конечно же:
— Хэллоу, Джонни-бэби.
И мы с удивленьем замечаем, что в ледяных глазах супердядюшки стоят слёзы. К собственным сыновьям таких горячих чувств он открыто не проявлял. Ни фига себе, переглядываемся мы, что ж это с несгибаемым реставратором деется-то?!
— Хэллоу, дадди, — отвечает законный Наследник, встаёт, пошатнувшись, и делает шаг навстречу... кому?!! На спаме «дадди» — папочка. Не дедушка и не дядюшка.
«Ясный пень, — говорят мне шевелящиеся уши Ррри. — Зырь на ихние фейсы. Копия! То, что мы принимали за общее родовое сходство Стюартов, — самое что ни на есть семейное! Мама-Королева не с бухгалтером шуры-муры водила, оказывается. Ну Джимми, ну кобель! Настоящий мужчина! Слюнтяй Майки-то — не младшой, а средний сын... Младшенький, любименький — вот он, герой эпопеи!»
— ...Предупреждая ваши закономерные вопросы, леди и джентльмены, информирую, что мой брат, король Джон Восемнадцатый, светлейшая ему память и ныне и присно и во веки веков, не мог иметь детей, к несчастью, — говорит милорд Джеймс нам.
Августейшие отец и сын, пообнимавшись и полобызавшись, как нормальные человеки, встретившиеся после долгой разлуки (ничто человеческое не чуждо и супермену Джимми, выясняется!), наконец-то поворачиваются к нам, «простым» смертным.
— Суровые каноны экскалибурского престолонаследия, — продолжает милорд, — не позволяли прибегать ни к помощи магии, которая могла бы решить проблему вмиг, ни к помощи науки, которая тоже решила бы её, хотя и не так быстро. По тем же канонам, мой старший сын, лишь наполовину человек, не мог наследовать, а Майкла в качестве короля не мыслили себе ни Джон, ни я. Майкл придаёт слишком большое значение... э-э, внешней стороне королевского положения. О том, что Джонни-младший зачат от меня, знали всего лишь трое — король, королева и я. Потом узнал сам Джонни, незадолго перед его трагическим исчезновением...
— У меня всегда было как бы два папы, одинаково меня любящих, и я это чувствовал, — сказал Наследник. — Хотя и не ведал тайны своего зачатия.
— Ох уж эти дворцовые тайны, — улыбнулась Танья-Джули Т. — Страсти-то какие.
— А сколько их зна-аю я-а-а... — ностальгически протянул джиддский принц Абдурахман Мохаммад, сто тридцатый с чем-то сынок султана Хассана XXVI.
— Моё счастье, что я вырос на рыбной ферме, — удовлетворённо сказал Бранко Йонссон.
— Да уж, — коротко произнесла Леди Высшей Ложи (титул-то вполне на Герцогиню тянет!) Риал Ибду Гррат, выросшая в кирутианских буреломах.
— У нас свои проблемы, не менее тяжёлые, — сказало существо биологического вида молачча-гридражжа, размножающегося делением. — Можете поверить.
— И у нас, — лаконично высказался Ли Фан Ху. То ли он имел в виду внутрисемейные взаимоотношения одной из богатейших фамилий Обитаемых Пределов, то ли... ясный пень, в какой цвет окрашенные взаимоотношения.
— Пока был оргом, одно плешь ело, стал киборгом, другое долбит, — глубоко философски заметил Ганнибал и ретранслировал сие замечание нам. — Нету в жизни счастья.
— Я лучше промолчу, — промолчал Ург, существо племени, само продление существования которого — сплошная тяжкая ежесекундная проблема.
И Номи промолчала. Улыбнулась только. Но не грустной была улыбка эта, вовсе нет. Скорее ностальгической. Какая бы ни была родина, всё-таки она у человека — одна-единственная.
А что по поводу родимых лесов сказанул бы Перебор, будь он с нами рядом, оставалось лишь гадать. Зато я, кочевник, сын целинных степей, говорю:
— С кем повезло мне, так это с родителями. Если бы не их любовь, издевательски смеялся бы я при одном упоминании этого слова. Учитывая количество дерьма, выхлебанного в жизни мною.