Звездный меч
Шрифт:
— Идём, Ойа, — назвал я её по имени. Впервые. И понял, что, даже если бы знал имя раньше, до этого мгновения не смог бы её называть по имени. Что-то, наверное, и вправду есть в этих сказочных предрассудках: в Истинных Именах, обладающих Силой, сокрыто некое Знание, и прежде срока произносить их нельзя. Строжайше запрещено.
С языка роальдов её имя переводится так: Светящаяся.
С трудом поднявшись на ноги, я направился к ходу. На этот раз совершенно точно зная, куда приведёт меня очередное путешествие через непостижимый и таинственный Излом.
В
Часть 5
«НА ТО И ВОЛЬНЫЕ!»
13: «НА КОРУСЕ СЛОВО „БОЙ"— ОТНЮДЬ НЕ МАЛЬЧИК!»
...Меня и Кэпа Йо стражники силком уволакивают из Красного зала, когда начался дурдом, неожиданно устроенный яйцеголовым хлюпиком Перебором. Кто бы мог подумать!
Мы отбиваемся свирепо, руками, ногами и головами, страстно желая помочь одному из членов Экипажа («Прости, Человек, я о тебе подумал плохое, а ты оказался засланным в тыл врага диверсантом!!!»), но красногвардейцы тоже не пальцем деланные. Массой нас задавив, скручивают и утаскивают.
«Только не обратно в тюрьму! — думаю с ужасом, пока нас тащат по какой-то галерее. — Сдохну ведь от удушья безвыходности...»
Ясный пень — обратно в неё самую. Мне с моей удачей-извращенкой — путь предопределён, а как же. Сижу в одиночке на сей раз, дхорр подери! Кэпа Йо и меня разделили, ослабили. Боятся, гады краснопузые, что снова шороху наведём. Не знаю, сколько времени прошло, но, наверное, немало. Больше суток наверняка. Совершенно потерял ощущение времени. Не удивлюсь, если обнаружится, что год миновал. Если доживу до обнаружения этого самого... что весьма проблематично.
— На, чел, жри. Да, смотри, не подавись народным куском, грязный реставрат, — говорит вертухай, ставящий у входа контейнер-термос.
Когда они приносят кормёжку, то заслоняют люк целой толпой, чтобы я не убежал, не дай-то дхорр. Амулеты всякие выставляют, бормочут заклинания, охранные нассы выделывают. Будто я собственной персоной дхорр какой-нибудь, а не всего лишь «грязный чел». Аж воздух сгущается, чернеет и дрожит от сумасшедшей концентрации магической энергии. Самый смелый делает шаг и ставит термос.
Борясь со страхом, вымещает злобу на мне... Уроды, Слабого унизить — это каждый мудак может. Именно мудаки и обожают унижать. Я же и встаю-то с трудом, куда мне бегать... Да-а, не думал, что дела мои настолько плохи. Далековато меня засунула к дхорру в задницу моя особая форма клаустрофобии, боязнь ограничения свободы выхода. Серьёзная психическая хвороба, оказывается.
Серьёзнее, чем я предполагал. Самое гнусное, что я не могу спать. Вырубаюсь, конечно, но это не сон, а какая-то... временная смерть, что ли. Во всяком случае, нечто смертеподобное. С Номи там я не встречаюсь. Но пока ещё — настырно возвращаюсь обратно, в явь. Явь тюрьмы, которая для меня кошмарнее самого скрученного кошмарного сна.
Зато мутотень спит, похоже, на полный вперёд и в ус не дует. Не колышет её факт, что я тут подыхаю. И Фея опять пропала... Странная
Ревмаги сваливают, закупорив меня в моей крохотной каморке, спецодиночке номер Шесть (простое совпадение или издевательская ухмылка судьбы?). Ползу на локтях поближе к контейнеру. Аппетита, ясный пень, никакого, но сдаваться без боя я не намерен. Бой — это только на вражеском спаме «мальчик» значит, а на ридний мови — состояние души каждого Эго, не желающего сдаваться на милость Социо.
Пожрал. Не подавился. «Кто б тут трындел про кусок, оторванный у народа! — мысленно комментирую. — Нашли тоже паныча, гниды псевдодемократические. На себя посмотрите, слуги народные. Рожи лоснятся».
Ползу в свой угол. Ложусь на спину и закрываю глаза. Даст Выр, засну вдруг...
— ...Ма-альчик мой, наконец-то!!! — кричит она и так отчаянно вцепляется в мой затылок, в мои волосы, в мои плечи, словно меня норовит унести прочь ураган. Что недалеко от истины... Тайфун с женским именем Смерть едва не унёс меня. — Солли, мальчик мой дорогой, милый, ненаглядный, ласковый, родной, где же ты был?..
Она шепчет и рыдает, прижимая меня к своей фантастически-роскошной груди, обнимая, оплетая, оберегая, приклеивая, примагничивая, приторочивая, прикрывая, привязывая, притискивая, прицепляя, прихватывая, приваривая, притирая, приговаривая, приращивая, поглощая, впитывая, всасывая, обволакивая... всё, что угодно, только бы не отдать тайфуну с женским именем. Она борется за меня с женщиной и, похоже, побеждает первая.
Ведь в начале всегда — Девочка. Женщина заявляется позднее.
Неискушённость девственности, живущей иллюзиями и надеждами, затмевается горьким, как долго сдерживаемые слёзы, осознанием того, что надежды никогда не оправдываются, а иллюзии рассеиваются, оставляя вместо себя вселенскую пустоту одиночества.
...И просыпаюсь я с уверенностью, что теперь-то уж наверняка выживу. Тело моё из тюрьмы ещё не убежало, но разум с помощью моей Девочки наконец-то сумел. Для того чтобы я перестал задыхаться от безысходности, глоток свободы был жизненно необходим изнурённой душе...
Номи прорвалась, прорвалась ко мне моя фантастическая подружка, сумела мне помочь глотнуть надежды на освобождение...
А телу помогут выбраться...
— Доброго базара, товарищ. Заставил ты нас поволноваться, что да, то да.
[[Ха-ай, майжэ-земляк! Нащадок окупантив щиро витае нащадка загнобленого народу!]]
...Конечно же, Деструктор и Киберпанк. Существа, заимевшие такие крутые позывные прозвища, разве останутся в сторонке, когда дхоррова дочка Смерть норовит забрать их братана?!
Ург материализуется прямо в камере, а присутствие Ганнибала ощущается за пределами, но весьма неподалёку...
Камера вздрагивает, раздаётся грохот. Сыплются обломки кирпича вперемешку со сгустками охранной субстанции и клочками ирреальной пыли, оставшимися от магической энергии... В стене слева от меня появляется трещина.