Звездный меч
Шрифт:
Но вскоре впереди забрезжил свет иного оттенка. Туннель заканчивался. Я приказал бойцам остановиться и соблюдать абсолютную тишину, приблизившись к выходу из туннеля, выглянул наружу и увидел галерею, поверху опоясывающую огромное помещение. С правой стороны располагалась лестница, ведущая вниз. Её охраняли солдаты Ревмагсовета. Вооружены они были теми самыми прихотливо изогнутыми трубками. Эти штукенции, наряду с эндерами и скорчерами, были неотъемлемым атрибутом защитников революционных идеалов. На их примере я убедился в правоте мудрости, проверенной веками: первое впечатление зачастую является наиболее верным. Они действительно были дальними родственницами пресловутых волшебных палочек.
Звалась
Ещё несколько солдат РМС, также вооружённых бааджжиками-зужжу, измеряли шагами пространство галереи.
Снизу доносился монотонный шаркающий звук. Казалось, там, праздно шатаясь, бродит не один десяток скучающих арестантов. Иногда слышался другой звук: словно что-то звонкое, подобно твёрдым зёрнам, горстями бросают в каменные борозды.
Подавали голоса вийтусы, и мне припомнился процесс настройки музыкальных инструментов. Подаваемых голосов было не меньше десятка.
Вернувшись к своим солдатам, я наметил их действия. Дюжина из них, снайперы, должны были неожиданно появиться на галерее и из арбалетов расстрелять охрану. После этого появлялись остальные и по лестнице бросались вниз. Вероятно, я переоценил возможную опасность. Десяток бойцов Ревмагсовета на галерее, три десятка магов, внизу. И всё.
Дюжина стрелков, зарекомендовавших себя лучшими, приблизились к выходу и по моему сигналу покинули туннель.
И тут я с ужасом, когда уже было поздно что-то менять, понял, что в этом подземелье не функционируют даже арбалеты... Вероятно, концентрация нейтрализующего магического поля достигала здесь пиковых значений. Мои снайперы оказались отличными мишенями. Они выглядели беспомощно и глупо, нажимая на спусковые крючки своих арбалетов и не добиваясь никакого результата.
Солдаты Ревмагсовета, роальды и роче, подняли свои бааджжики-зужжу, и с парнями из моего отряда произошло нечто, леденящее кровь. Их тела, казалось, стали необычайно пластичными, и кто-то невидимый и жестокий принялся размашисто лепить из этой податливой массы уродливые сюрреалистические скульптуры... Наиболее отчётливо мне запомнилось происходившее с роче по имени Верджин Эйемшши Готье, похожим на тяжелоатлета. Сначала весь объём его тела перелился в голову — громадная шарообразная голова на эфемерном, тщедушном тельце, затем голова треснула и с громким тошнотворным хрустом раскололась на две ощерившиеся зазубренными краями половинки. Мозга внутри головы не оказалось — там клокотала вязкая зелёная субстанция, медленно вздымавшаяся маленькими влажно-блестящими смерчиками. Затем произошла обратная трансформация: голова перелилась в туловище — и бывший Готье превратился в анацефала. Однако у этого существа имелся рот. Он находился на животе и плакал в голос. Другие роче, подвергшиеся влиянию материализованной ненависти, хором вторили ему в этом надсадном обречённом рыдании. Невыносимо завоняло чем-то прогорклым...
Из дальних дверей, упущенных мною из виду, на галерею выбежали две дюжины роальдов, все они были вооружены кошмарными изогнутыми трубками. Предстояло побоище, в котором мои бойцы, оказавшиеся практически безоружными, имели очень мало шансов победить.
За спиной раздался грохот, и мне сообщили, что рухнул потолок туннеля. Путь к отступлению оказался отрезанным. Обломки погребли нескольких моих парней и девушек... В туннель бросились роальды. Снизу донёсся знакомый голос — звучный баритон
— Задержать их! — кричал роальд. — Нам осталось совсем немного!!
Я не знал, о чём это он, однако подсознательно понимал, что подразумевалась перспектива невообразимо-ужасная и, если революционный Ашлузг успеет довести до конца свой адский замысел... для нас это будет полный крах.
Мои роче оказались лицом к лицу со смертью. Терять им было нечего. Я крикнул — рычаще, рокочуще, так, что кровь застыла в жилах, понимая, что это возопил не я, а реставрационный Ашлузг, почуявший приближение гибели. — и бросился в атаку.
Ворвавшиеся в туннель краснозвёздные солдаты, узрев несущегося на них руапопоа, отпрянули назад. Я выхватил из ножен свой бутафорский серебряный меч и пустил его в дело. Серебро, разумеется, тупилось очень быстро, но меня не волновали грядущие дуэли — пусть меч убивает сейчас, страстно желал я. И меч убивал! Он играючи входил во вражьи тела, словно в плохо застывшее желе.
На меня бросились с ножами два роальда. Для того чтобы воспользоваться своей «волшебной палочкой», им необходимо было сосредоточиться на объекте своей ненависти, затратив на это две-три секунды. Я не отпустил им этих секунд. Один из нападавших достал меня лезвием ножа, но бронированная кожа в очередной раз выдержала. Я перехватил клинок и сломал его двумя пальцами. Затем ударами — не меча — отточенных «шестых» пальцев отсёк голову сначала одному, потом другому. На меня брызнула кровь, и наружу из палеозойских глубин прорвались дикая ярость и мощь хищника... Я начал прорубаться к лестнице, для того чтобы помешать Ишшилайо.
Вийтусы внизу запели стройно, звон становился громче. На галерею выбежало ещё десятка два краснозвёздных гвардейцев Ревмагсовета, но теперь её заполонили мои золотозвёздные боевики, подавившие количеством роальдов, не успевших толком сориентироваться.
Откуда-то сверху на меня уставилось жало бааджжики-зужжу. Я почувствовал, как меня коснулась могучая злая сила, пытаясь скомкать, смять, раздавить. На миг представив себя зеркалом, я отразил, в буквальном смысле, эту силу. Из-под потолка вниз, туда, где колдовал Ишшилайо, свалилось тело роальда, на лету превращаясь и поток жидких экскрементов. «Да-а, — подумалось мне, — однако фантазии были у солдатика...»
И я страстно попросил у Света, чтобы он предупредил меня, когда выскочит истинный маг-роа, которому для превращения меня в дерьмо не нужна никакая бжиказужа, направленное жало которой я хотя бы в состоянии заметить...
Бык-Ишшилайо возвышался в центре просторного зала, он стоял на груде блестящих осколков, напоминавшей кладбище битых драгоценных кувшинов. Вокруг него, образуя четыре концентрических круга, двигалось около сорока ревмагов, речитативом бубнивших заклинания. Голоса вийтусов звучали в унисон. Их аккомпанемент наконец стая походить на настоящее пение. Через определённые промежутки времени ревмаги добавляли к попранной Ишшилайо груде звенящих осколков новые «колотые драгоценности».
Ишшилайо, презрев боль, опустился на колени и набрал горсть осколков в сложенные лодочкой ладони. Что-то тихо прошептав, он бросил их в мою сторону... Причём сделал это, совершенно меня не замечая. Распахнулась неоново-синяя щель — ход в Излом. В следующее мгновение роальд извлёк откуда-то Свет Лезвия и заговорил с ним на своём языке. Луч-Клинок начал трансформироваться, словно на него было направлено жало невидимой бааджжики-зужжу. Он превратился в маленькую копию планеты — так из космоса выглядел Кингсленд, планета-столица Экскалнбура, покрытая кожей Мерлинвилля, страстно желающего возвратить себе прежнее имя — Артурвилль...