Звездный меч
Шрифт:
В неё просовывается многопалая ручища-манипулятор, которая без промедленья принимается расширять отверстие. Появляется гибкий отросток, увенчанный глазом видеодатчика, мембрана-веко опускается и подымается: это значит, подмигнул мне мужик, рождённый под одним солнцем со мною...
Рядом с глазом Гана появляется бородатая «варяжско-греческая» физиономия «нащадка» скандинавских конунгов и славянских царей. Обеспокоенно оглядывает меня, констатирует:
— Живой, слава богу. — И Кэп Йо целиком влезает в мою камеру.
Ург уже закатал мне рукав и вкалывает какую-то стимулирующую дрянь. Истощённое тело требует поддержки. Разум и душа её
— Быстро вы, — счастливый, как наутро после первой ночи с моей первой женщиной, Лоис Радченко, шепчу я.
Ург ворчливо отвечает:
— Ждали в готовности номер-раз, по уровню враждебности среды «Полное Банкротство»... Только-только Чоко тебя нащупала...
— Сразу и зафугачились, — заканчивает сообщение Киберпанк. — Биг Босс, висю в режиме ожидания команд.
— Выходим через мою камеру, она и без того разворочена. — Капитан, как ему и положено, в любой ситуёвине капитан!
— И? — Ург более чем лаконичен.
— И ищем принца. Экранировку ревмаги ещё не сняли?
— Нет. Шебуршатся ещё. Надеются, — отвечает Ург.
— Вы мне только нищак дайте, братки, — хватаясь за лапы Деструктора, с трудом встаю, — я им надежду-то и вышибу...
— Ну, погнали шухеру наводить! Кровишша с экрана потоком, звон мечей, раздробленные челюсти, кишки под сапогами, изнасилованные женщины, расчленённые дети! Я торчу! — искренне радуется Киберпанк. Наш суборужейник иногда, право слово, изверг извергом! В самом что ни на есть прямом, натуралистичном, смысле. Вылитый я, Хрен о нас скажешь, что мы — Ихние СВЕТлости. Бандюги какие-то с большой космической дороги, ей-ей.
Но «шухер», хочешь не хочешь, таки наводить пришлось. Ревмаги опомнились и навалились как оглашенные. Везёт кому-то — втихаря выкопает дырку в земле и тикает из замка шито-крыто, незаметно для вертухаев. Мне ж из тюрем суждено исключительно с боем прорываться. Совпадая с позывным прозвищем. И с родовой фамилией.
Ничего-ничего, дхоррюки клятые, вы у меня допрыгались! Я превратился в пса, раздобывшего кость. Лютого псину с костью в пасти. У которого, известное дело, её никто отобрать не сумеет. Меня — не остановить. Разве что — убить.
Трофейный нищак я добываю у первого же кретина, попытавшегося преградить мне путь. Вгоняю ему в глотку зубы вместе с дёснами, вырываю из рук падающего тела лучемёт, и не успевает организм со стуком упасть, как я уже разрезаю пополам туловище второго красногвардейца, краем левого глаза отмечая, чем там занимаются тем временем Десс и Биг Босс. Понятно, за них беспокоиться не варто. Мужики своё ремесло знают досконально. Наёмники бывшие, ясный пень. (Без комментариев.)
И я всецело отдаюсь расчистке своего участка фронта. На Киберпанка я даже не смотрю. Гана разве что направленным ядерным взрывом угробить можно. Кстати, мы вообще можем залезть к нему в «подсумок» и в ус не дуть, покуда он красных шинковать будет. Слои в посудной лавке — ничто по сравненью с ним. Более адекватно — тяжёлый танк в супермаркете, утюжащий проходы между стеллажами вместе с самими стеллажами! Но гордость не позволяет — нас же папы не пальцами проектировали. Это уже потом чужие дяди поприделывали к нашим природным процессорам кучу убойного железа...
Раздробив полрожи ещё одному краснозвёздному солдату ударом кулака и повалив его на пол, перешагиваю — и нарываюсь на оголтелое сопротивление... ё-моё, ну и свирепая же сука эта краснопузая! Вражина шипит: «Реставрат гнойный!» — и проводит сложнейшую
Опрокидываюсь на спину, опершись локтями, выбрасываю вверх сомкнутые ступни пружинно распрямляющихся ног и что было оставшихся сил врубаю пятками революционерке в подбородок... Вскакивая, отмечаю — постарался на славу. Её голова практически оторвалась, и я хриплю трупу, опрокинувшемуся на спину:
— Я тебя тоже люблю, дхоррица. Однако извини, не некрофил я и не до такой степени реставрат, я простой извер...
Но закончить признание мне не позволяет её соратница, коварно подкравшаяся сзади. Класс владения приёмами кнай-до не менее высок, чем у первой ведьмы, но ведь и я не по теоретическим курсам единоборствам обучался! Наёмники, освояки, солдаты и пираты бывшими не становятся, ясный пень, даже уходя в «отставку». (Без комментариев.) Отразив первую серию, перехожу в наступление и вынуждаю фурию закокониться в глухую оборону. Из полудюжины моих ударов она пропускает половину, но всё ещё держится на ногах.
В рукопашном бою схватки реально длятся от силы тридцать-сорок секунд — после этого один из спарринг-партнёров выбывает по состоянию здоровья. Резко ухудшившегося... Она прорывает мою защиту, уводит мою же блокирующую руку вверх и несильным тычковым ударом кончиков пальцев под моё сердце едва не одерживает победу. Удар энергетический, и нестерпимый жар наполняет грудь мою... Закричав от боли, я падаю на колени и сквозь брызнувшие слёзы фиксирую её победоносную ухмылкообразную гримасу... Ярость вытесняет боль, даруя силы, и я делаю невозможное и неожиданное — провожу таранный захват из неудобнейшего положения, в которое она меня поставила.
Молниеносно поднырнув под неё, головой врываюсь между ног вражины, обхватив бёдра руками и затылком поддев промежность, прогибаю спину и со страшным хрустом позвонков распрямляюсь, буквально выстрелив красножопой ведьмой в потолок. То, что падает обратно на пол, уже никогда не будет ухмыляться.
Схватив нищак, оглядываюсь. Подоспевший на помощь Ург разочарованно шипит. Я махаю ему рукой: давай за мной, дескать, — и мы углубляемся в сеть коридоров.
Коридоры узки, но Ган разламывает стенки камер ударными темпами, расширяя их. Джонни не видать нигде, но наше воинство, камера от камеры, увеличивается за счёт «врагов народа». Я рвусь в авангарде, не беспокоясь о тылах. Какое беспокойство, с таким-то прикрытием!.. Вот в этот туннель, пока там, сзади, товарищи прочёсывают развилки...
Выскакиваю из-за поворота и нарываюсь на выпад меча, но чудом увёртываюсь, ощущая, как остриё вспарывает ткань комбеза, рычу и падаю на пол. В перекате хватаю на излом прыткого ревмага за ноги и под хруст ломающихся костей и дикий визг прячусь за ним, прикрываясь от удара копья. Наконечник входит в грудь живого щита и превращает его в мёртвый, и когда острая сталь показывается из спины, я резко отталкиваю прикрытие в сторону, одной рукой вцепляюсь в древко, а другой втыкаю в пузо прыткому копейщику испускатель нищака и... ничего не происходит. Лучемёт «сдох». У-у-у, падлы магические, заэкранировались... Палку бы кривую счас, а не эндер...