Звездный меч
Шрифт:
После очередного приступа острой ненависти, спроецированного на камин, я приказал обихаживающей меня челяди заложить его напрочь, чтобы не осталось ни малейшего намёка. Ясно, что на меня вытаращились как на умалишённого, но, вспомнив приказание милорда относительно святости любого, даже самого извращённого желания «Его СВЕТлости», ослушаться не решились.
В том же тягостно-гнетущем состоянии я прибыл на «Пожиратель Пространства».
Домой?..
Кэп Йо отдач приказ чествовать меня, словно посланца некоего сказочного Эльдорадо, благословенного государства, отменившего все таможенные пошлины. Он хотел уподобить это чествование своеобразному
Я поначалу подумал, что Тити спутала меня с моим двойником, чванливым псевдо-Джонни, и решила, что, раз уж не довелось стать ей королевой, то упустить титул баронессы она попросту не имеет морального права! Всем особам, посвящённым в околодворцовые расклады, быстро стало известно, что субъект, вначале принятый за экскалибурского кронпринца и поэтому похищенный Экипажем «Пожирателя» с Акыра, — сынок влиятельного барона, являвшегося вассалом императора Хо.
Однако оказалось, что и мои товарищи и товарки располагают информацией об истинной судьбе барончика, которого милосердные маги, примкнувшие к монархистам, давно отправили домой — в родовой дворец Эгмунда Юлианского, барона-отца. Получалось, Тити ни с кем меня не перепутала... Она действительно искренне радовалась моему возвращению.
«Может быть, — подумал я, — проблема и раньше заключалась во мне, в том своеобразном мировосприятии, которое я настойчиво внушал себе? Априори, заранее, предвзято относясь ко всем существам человеческой расы, стараясь разглядеть в них только плохие качества?.. Может, я жестоко ошибся, разглядев в Тити демона в юбке? Может, я неадекватно воспринимал реальность тогда, после того злосчастного „ударного" столкновения с Боем?»
И я, неожиданно для самого себя, удивился. Когда вдруг понял, что хочу верить в реальность этой моей ошибки. Я посмотрел в глаза Душечки, и они мне показались необычайно глубокими и сулящими... Нет, не страсть, а ласковое тепло и домашний уют.
Затем я оказался в объятиях Ррри и. задыхаясь, в очередной раз изумился. «От Бабули совсем не пахнет животным, как я считал раньше!» — подумалось невольно.
Затем последовали искренние поздравления остальных. Особенно удивил Сол. (Поразил!!!) Он медленно, как-то даже грациозно слез со стола, так же медленно, немного по-кавалерийски широко расставляя ноги, прошествовал в мою сторону и, почесав в раздумье ус, молвил:
— Знаешь, пацан, я, наверное, в паре с тобой пошёл бы на дхорра...
Ба пристально посмотрела на своего прямого подчинённого, будто сомневаясь, не было ли это сказано из желания в очередной раз побольней уколоть столь нелюбимого на первых порах новичка. Она вопросительно склонила голову набок и выжидала, что будет сказано после. Молчание нарушила Тити:
— Будто на свете нет других чертей! Сол, снова ты со своим дхорровым дхорром!
Бон как будто взорвался. Настолько оглушительно, неудержимо он заржал. Когда остальные поняли, чем был вызван этот хохот, они также присоединились к субкарго. Серьёзным, как обычно, оставался один лишь Ург. Он, пытаясь перекрыть громкий смех, проскрипел:
— Ваша речь поразительно несовершенна. Ррри называет данный феномен «масляным маслом». Туфтологией.
— Чего-о?!! —
...Вольный Торговец «Пожиратель Пространства» готовился к проколу. Капитан решил вернуться с запредельного Ти Рэкса в глубину Освоенных Пределов. На космобазу Танжер-Бета.
Мы как раз успевали на очередную ярмарку, что вызывало среди вольных торговцев живейшее воодушевление. Его подоплёкой являлся тот факт, что сумма эквов на наших счетах существенно, в прямом смысле на несколько порядков, увеличилась. Гонорар за содействие реставрации плюс прибыль за какую-то спекулятивную перепродажу нонда, и к тому же Ррри уже договорилась о каком-то выгодном контракте по доставке в орионский космопорт Виктория-Сити каких-то ящиков, которые нам надо было дождаться и забрать ещё па какой-то планете... «Папу» ждали новые рейсы и новые контракты.
На то и Вольный Торговец.
Как оказалось, и я стая настоящим супербогачом. Хотя, согласно законам вольных торговцев и Судовой Роли, мне причиталась всего лишь одна из шестидесяти шести (учитывая нестандартность общего числа членов) равных долей всей полученной Экипажем прибыли. Теперь я мог бы спокойненько выкупить у правительства Косцюшко пару миллионов кавэ километров северных пустошей, отгрохать на них штук сто пять каменных дворцов и жить припеваючи до самой старости. Однако этого мне совсем не хотелось.
...Стоило мне появиться на борту, и моя полнейшая апатия (помнится, один из моих солдат-роче скабрезно пошутил: «Апатия — это отношение к сношению после сношения»), моё нежелание чего-либо желать, приняло менее категоричные формы. Через некоторое время, беря во внимание наличие в своём кармане постоянного контракта, я стал медленно осознавать, что превратился в полноправного фри-трейдера — со всеми вытекающими и привходящими.
И желание, единственно важное для меня желание, стало потихоньку выкристаллизовываться в моём сознании, обретать плоть...
Я вспомнил, что для меня является главнейшим из зол. Конец, пускай даже счастливый. Вспомнил, что в моём понимании главнейшее благо — это продолжение, хотя предпочтительней всё-таки счастливое.
В конце концов, прах Косцюшко я отряхнул с подошв своих лесорубских ботинок не для того, чтобы заделаться обывателем и успокоиться. Я вдруг осознал, что жизнь вольного торговца — на самом деле как раз и есть это самое бесконечное, беспредельное продолжение! Будут следовать контракт за контрактом, рейс за рейсом, планета за планетой, и несть им числа, и после каждого из них мы будем с облегчением вздыхать по поводу того, что все по-прежнему живы и условия контракта выполнены в точности.
Но главное... что главный контракт — по-прежнему впереди! Потому что главным-то его делает именно то обстоятельство, что он — впереди.
Значит, рейс ещё не окончен...
Вздыхать облегчённо, совсем как сейчас. То, что осталось за спиной, просто так не прошло, не забылось, конечно, и осталось в нас. Немного (или существенно) нас изменив. Но там, впереди...
Звёзды.
И они манят.
Неизменно.
Я подумал о том, что, вопреки препонам, всё же смогу заниматься любимым делом — ксенологией. Но теперь не буду столь нетерпим к человекам. Ведь я всё явственней понимал, что каждый из них, из нас, — Вселенная, во многом знакомая, но в остальном совершенно чужая.