Звездный Мост
Шрифт:
– Так ты силен в мунхальской реци? – с уважением заметил Данила.
– Память у меня крепкая,– добродушно усмехнулся Вольга.– Слова эти в мозгу отпечатались да и застыли, а знающий человек после перетолмачил. Так! Вновь открываю глаза уже в кибитке. Куда везут? Зачем? Возница песню затянул протяжную и знакомую до боли. Господи, думаю, это иудеи! Рахдониты? А кому меня днесь продашь? Взяли ради выкупа? А может я голь перекатная, что с меня возьмешь?.. Так и терялся в догадках,– Вольга зажмурил глаза и покачался из стороны в сторону.– Солнышко ушло на покой, и кибитка наконец остановилась. Певший о своей потерянной родине иудей спустился с облучка и откинул закрывавший свет полог. Я попробовал приподняться на здоровом локте, взглянул вознице в глаза, и тут душа моя едва не отлетела в неведомые кущи…
– Кого ж ты там увидел? – улыбнулся Василько.– Люцифера, что ли?
Данила опасливо сплюнул через левое
– Меня,– сказал Исаак Левант, наблюдая за реакцией гостей.
– Mirakel! – ничему не удивляясь, объявил Эрик.– Ja, Мэри, этто тшудо.
– Да… меня,– повторил Исаак Левант,– походного знахаря и звездочета мунгальского темника Джэбе. Я прошел с ордынцами долгий путь от Персии до Тавриды. Лечил болезни и раны, предсказывал будущее, спасал пленников от расправы, коли была такая возможность. Но у меня было тайное повеление старейшин Израиля…
– Какое же? – довольно хмуро спросил Василько.
– Изучать этот способный степной народ,– сказал Исаак Левант.
– Ты вызволил из полона Вольху Милославиця! – радостно объявил Данила.
– Я случайно зашел в юрту,– покачал головой Исаак Левант.– Искал своего начальника Джэбе. Можете вообразить, что творилось в моем сознании, когда я увидел тело давно потерянного друга, а подле него двух меркитов из обоза! Старые обозники сидели на корточках и обсуждали участь помирающего уруса. Один предлагал немедленно выкинуть его в степь на корм падальщикам, другой советовал обождать до захода светила… Они вытащили стакан с костями, решив разыграть участь пленника. Тут я вмешался, подарил им по золотой ромейской монете и попросил отнести раненого к моей кибитке. Мунгалы не перечили, они привыкли к моим прихотям, к тому же у них нет такого пренебрежения к моему народу, как у христиан! – не удержался от язвительного замечания Исаак Левант.– У себя в жилище я осмотрел Вольгу и осторожно занялся его врачеванием. Он был на тонкой грани между болезненным сном и бредом, ругался сквозь зубы и хватался ладонью за стегно. Раны были обработаны мазями и перевязаны, я влил ему в рот настой из успокоительных трав и положился на милость Господа.
Исаак Левант замолчал, сипло переводя дух.
– Отчего раньше нам не поведал? – с упреком сказал Василько.
– Зачем прошлое попусту бередить? – пожал плечами Вольга.– Я бы и ныне помалкивал, кабы не новая напасть, о коей потребно на каждом постоялом дворе трезвонить. Так! С Эриком в Ладогу отправится Миша, что повезет мое письмо Александру Ярославичу.
– Опять договариваешься через голову Великого князя? – недовольно заметил Василько, искоса поглядывая на решительного Вольгу.– Бедствие лихое навлечешь, Милославич… Князь Юрий о-ох как крут бывает с ослушниками! А шептуны найдутся, бояре тебя шибко не привечают… Жуть как не милуют!
– А я не баба – перремать! – чтобы меня мужики кохали,– отмахнувшись, грубо сказал Вольга.– Аз есмь создатель и хозяин вольного града, и подчинение мое Великому суть дело добровольное. Или позабыл наш разговор с твоим дядей?
Василько недоуменно развел руками.
– Впрочем, ты тогда вельми молод был, мог всего и не знать… Ладно! – хлопнул в ладоши Вольга.– Слово старине Леванту! Продолжай, мой йехудим…
– Мне требовалось посетить начальника Джэбе,– борясь с одышкой, негромко проговорил Исаак Левант.– Я озвучил ему содержание гороскопа на седмицу и, как бы невзначай, попросил отпустить меня на некоторое время в Корсунь, обещая привезти целебные снадобья. Темник остался доволен предсказанием и не стал возражать против моего отъезда, только удивился, кривя черные брови, на что мне понадобился этот полумертвый урус, прикрывавший бегство своего разбитого коназа…
– Отступление князя,– строго сказал Вольга.
– Ну… он так выразился,– равнодушно заметил Исаак Левант.– Я признался, что знаю тебя, что ты родом из Корсуни, но солгал, что хочу отвезти твое бренное тело безутешной супруге и получить за это награду. Джэбе такого объяснения было достаточно… Я запряг в кибитку выносливых тягловых лошадей, купил у обозников русский тяжелый самострел, и мы двинулись в нелегкий путь… Да, совсем позабыл! – Исаак Левант помассировал ладонями виски.– Я посетил хромого Очирбата и приобрел у него талисман. Варвару было скучно, он долго торговался со мной, вдохновляясь хмельным кумысом из бурдюка. Пять золотых солидов содрал, мерзавчик!
– Энто мнохо или мало? – деловито поинтересовался Данила.
– Достаточно,– коротко ответил Исаак Левант.
– Вот таки мы и встретились на берегах гнилого Сиваша! – заключил Вольга.– И вновь милая Таврида приняла мое грешное тело под надежную опеку. Казалось, все в этом солнечном мирке осталось прежним – уютное русское подворье, парное молоко, медовые лепешки, абрикосы на веточке близ окна, запахи свежего
– Помысел основать новый град у тебя уже был? – спросил Василько.
– Скажем так – витал в облаках,– усмехнулся в усы Вольга.– В Киеве к нам присоединился другой мой стародавний приятель, увечный десятник Степан, ныне именуемый отцом Николаем. Потянулись мы потихоньку на далекую полуночь, поколесили через славный Чернигов, Стародуб, Дмитров… В Угличе стояли почти седмицу, и вот на ее исходе случай свел меня со старцем Пахомием, твоим, княже, наставником. Порешили они с князем Юрием предложить мне особое дело – доверить воспитание твоего малолетнего брата Владимира Константиновича, коему шел тогда одиннадцатый год. Я поначалу уперся, однако пожилой просветитель сумел отыскать нужные слова, покорившие мое сердце. «Подумай, дура!»,– ласково проворчал мудрый поп, грозя суковатым посохом.– «Коли устал воевать – живи! Великий доверяет тебе. Подымай угличскую землю, пестуй юного княжича. О грехах своих подумай, безбожник… Да и женись наконец!». Признаюсь, задумался я над последним пожеланием ростовского епископа. Опустив седую голову на грудь, шагал я по лестничным ступеням детинца. В это времечко гридни со скрипом отворили ворота, и на двор вихрем ворвался гнедой комонь. Им вельми ловко управлял малой всадник в багряном корзно. Я поднял глаза и узрел ангельский лик в женском обличье…
Мария смущенно покраснела.
– А я узрела сосуд скорби, настолько ты был подавлен,– тихо сказала она, теребя кончиками пальцев уголки шелкового платка, накинутого на плечи.
– Но зато опосля! – проворчал сквозь сон Данила.– Забехал, запрыхал… как кутейка в березень!
– Слова-то выбирай,– недовольно заметил Василько.
– Да пес с ним! – беззлобно сказал Вольга.– Карась прав, я действительно влюбился и, похоже, впервые в жизни! Однако уломать Марьиного батю было непросто. Всеволодович возомнил себя новым Ярославом Мудрым, который сумел выдать дочерей за венценосных западенцев. Лизавету просватали за молодого норвега Харальда, Анна поехала в Галлию к франку Генриху, Агмунду отправили к уграм в Закарпатье. Судьба Машуты была предопределена свыше, ибо у меня иной короны не имелось,– Вольга шутливо накинул на голову кожаную шапочку-подшлемник.– Но у меня была лихая слава Галицкого Волка, и я пригрозил, что не пропущу вражьих сватов через кордоны. Рисковал, однако! Ярослав озверел, обещался посадить будущего зятя на кол. Потом остыл и начал торг. Короче говоря, через год мы с Марьей поженились, а состояние мое уменьшилось наполовину!.. В ту весну поехал я осматривать броды на речице Юхоти. Взял с собой Яромира и геометра Станислава, человека летами младого, но весьма башковитого. Там давно нужно было ставить крепкий мост – купцы жаловались, что товары теряют на переправе. Прибыли! Стась сделал замеры, облазил все дно, потом занялся рассчетами. Яромир разжег костерок, сварганил кашу с топора. Мы наелись от пуза, прилегли, и я ненароком задремал…
– Не ты один,– хихикнула Мария, стрельнув глазами в сторону кормщика.
Данила, устав наконец бороться c властными объятиями Морфея, притулился на скамье, что-то неразборчиво бормоча сквозь сон. Мария заботливо прикрыла его теплой шерстяной епанчей.
– Вот и нам пора закругляться! – устало сказал Вольга.– Скоро рассвет… Так! Проснулся я от мягкого прикосновения – это мышка-полевка по щеке пробежала. Я глаза отворил, а на груди у меня змеюка сидит! Мышаня в былие прыснула, гадюка за ней дернулась, тут я по ней клинком и приложился! – Вольга зябко передернул плечами.– Тошновато, други, когда на тебя ядовитая гадина зенками пялится. Что у нее было на уме, кто ведает? Марья как прознала – прослезилась: «Господь тебе серую хвостушку послал во спасение…». Вздумали мы часовенку Спаса поставить, только тверезо оценил я место и – решился! Быть новому граду! Князь Юрий восприял щедрые дары, потому почти не препятствовал задумке. Я нанял умелых мастеров, собрал по окрестным хуторам охочих работяг, и зачалось дело, покатилось, пошло-поехало… Да ты был тогда с нами, княже!