Звездный Мост
Шрифт:
Переправившись через неширокую речку Нерлю, ростовский отряд миновал взбудораженный недобрыми вестями Суздаль. Время поджимало, но усталость давала о себе знать, и на большом постоялом дворе возле росстани Василько приказал остановиться, чтобы напоить притомившихся коней и перекусить горячей пряженицей с зеленым луком.
– Да что тутошние людишки ведают про степь?! – рассуждал местный тивун, неторопливо подкладывая коням охапки пахучего сена.– Лапотники сивые, ховаются по лесам, зозуль слухают… Что для них ковыльный простор? Пустое слово!
–
– Я на Дону крепостицу прикордонную ставил,– веско ответил тивун.– Остался бы, да женка уломала в Залесье перебраться… Озорничают куманы на окраинах!
На третий день пути малая ростовская дружина, распустив червонный прапор, мерным шагом въехала под своды Золотых ворот. Василько изначально предполагал отправиться к хоромам Великого князя, однако Вольга его отговорил, и далеко не напрасно: на дворе и у стен детинца царило шумное оживление – это суетились оголодавшие дружинники, озабоченные дьяки и разномастная челядь прибывших на сбор наместников залесских городов.
Утомленному дорогой Василько вовсе не хотелось окунаться в подобную круговерть, и потому он вопросительно обратился к хозяину Мышграда:
– Может быть, Милославич, не сейчас поедем к дяде? С утреца?
– Ясное дело! – согласился Вольга.
– А куда на постой направимся? – задумался Василько.
– Да к Глебовичу! – уверенно сказал Вольга.
– А удобно ли? – усомнился Василько.
Вольга только пренебрежительно хмыкнул в ответ.
Ехать было недалеко, и спустя четверть часа ростовцы деловито обустраивались на обширном подворье старого, но крепкого на вид воеводы Еремея Глебовича. Сам радушный хозяин, походя раздавая подзатыльники нерасторопной прислуге, повел озябших гостей в красную горницу, между делом рассказывая им последние городские новости.
– Успели вы, робята! – басовито гудел Еремей, усаживая Вольгу и Василько на скамью возле пышащей жаром печи.– Грейтесь вдосталь, отдыхайте. Аккурат на завтрашний полдень совет назначен… Только не вижу я у Всеволодовича большой охоты помогать рязанцам!
– Так я и знал,– проворчал Вольга.
– А бояре ваши промеж себя что говорят? – спросил Василько.
– Да ну их! – горестно махнул рукой Еремей.– Шепчутся: «А коли Батуха на Рязани остановится?». Каковы стервозы, чуешь? Да только вот им! – Еремей показал в пространство пухлый кукиш.– Не для того мунгальские каганы собрали по степи орду мордоворотов, чтобы на одном – не самом богатом! – княжестве поход свой прикончить. Нет, я печенкой старой чую, что попрут они на нас зимой, изломав мощь полков Юрия Игоревича!
Жена Еремея принесла липовые братины, наполненные медовухой.
– А может такое быть, что мунгалы на Киев нацелятся? – предположил Василько.
Еремей задумчиво покачал головой, обгрызая заусеницу на пальце.
– Не в сей раз,– негромко ответил Вольга.– Мы более близкий и лакомый кусок.
Они замолчали, прислушиваясь к потрескиванию сухих
– Братья-то мои прибыли? – поинтересовался у воеводы Василько.
– Твои-то? – глуховато переспросил Еремей, прикладывая к мохнатому уху сложенную пополам ладонь.– Владимир намедни приехал, а Всеволод вчерась прискакал, как раз к вечернему застолью, едва коней не запарил.
– Каков хрущ! – деланно удивился Вольга.– Может, когда восхочет!
* * *
Морозным утром, выстояв службу в храме Воздвижения, Великий князь Юрий Всеволодович пешим шагом двинулся к детинцу в окружении своих сыновей, племянников, доверенных дьяков, ближних бояр и воевод. Сотни жителей собрались в Печерний город повидать князя-защитника, который шел, скупо улыбаясь, поглаживая ладонью окладистую бороду и изредка приветствуя кого-либо из встречных горожан. Вольга замыкал шествие, негромко беседуя с сотником Фомой, горестным посланцем обложенной ордынскими полчищами Рязанской земли.
Известий было много, и они совсем не радовали…
В большой гриднице собралось более сотни богато одетых знатных владимирцев и гостей столицы, рассевшихся по массивным дубовым лавкам, протянутым вдоль прибранных узорными коврами стен. Были здесь именитые бояре во главе с пожилым Филимоном Симеоновичем, посадники из окрестных поселений, несколько видных купцов, хмурый епископ Митрофан. Ближе к тронному креслу расположились бывалые воеводы Еремей Глебович и Петр Ослядукович, племянники Константиновичи и родные сыновья Великого: Всеволод, Мстислав и Владимир. Вольга не отпускал от себя Фому, а также стародавнего знакомца – Иллариона Костяку, представителя Новограда на Ильмене.
– Собрал я вас, други мои, вот по какому поводу,– звучно начал речь Юрий Всеволодович.– Прибыли к нам послы рязанские, принесли странные вести… Будто появилась на их рубежах степная рать, безопасности Руси угрожающая…
Заслышав слово «странные», Фома дернулся и хотел подняться с лавки, готовясь возразить, но Вольга удержал его за полу кафтана. Возмущенный сотник, озираясь по сторонам, медленно утер ладонью потное, багровое от гнева лицо.
– Мунгалы разорили булгарские земли, привели в трепет половцев,– продолжал Юрий Всеволодович,– но вам ли рассказывать, мои други, что за кметы эти куманы! Дружины у нас христианские, города – крепкостенные. Нам ли убояться немытых кумысников? – владимирский князь обвел тяжелым взглядом собравшийся в гриднице народ.– Мало побивали лихоимцев?! И еще по сопатке вдарим! Почистим степь… Так, други-браты?!
– Так! – нестройно зашумели бояре.– Согнем! В бараний рог!
Епископ Митрофан закряхтел, грозно потрясая посохом.
– А что воеводы мои голос потеряли? – вопросил Юрий Всеволодович.
– Помрем с честью, коли нужда придет,– осторожно сказал Петр Ослядукович, опустив мозолистую ладонь на рукоять меча.– Не впервой…
Еремей Глебович помалкивал, искоса поглядывая на Великого князя.
Конец ознакомительного фрагмента.