Звёздный огонь
Шрифт:
…ах, да – у него был ключ. Ризель восприняла это как нечто само собой разумеющееся.
Феникс поднял голову.
– Кто здесь?
– Всего лиш-ш-шь я, – сказал Паоло и двинулся вперед. Шел он как-то странно – обходя узника по широкой дуге, словно боясь к нему приближаться. – Точнее, мы. Я и Её Выс-с-сочество Ризель.
– Маленький нахал… – проговорил Фейра, в точности выразив мысль самой принцессы. – Я попросил бы тебя опустить цепи, но они жутко шумят. Эта трусливая мразь Берто не видит дальше собственного носа, но на грохот обязательно прибежит.
– Верное
– Да. Но не мог бы ты хотя бы на время снять эту дурацкую повязку?
Паоло рассмеялся – его тихий шелестящий смех отчасти напоминал змеиное шипение, – и взглянул на Ризель своими желтыми глазами, вновь с легкостью делая то, что никак не удавалось самому Капитану-Императору – разрушая её силу воли.
– Забыл… – проронил Феникс. – Совсем забыл, что ты не можешь ко мне приближаться.
Ризель подошла, осторожно ступая по грязному полу, протянула руки – пришлось встать на цыпочки, потому что Фейра был намного выше ростом, – и развязала узел у него на затылке. «Он сейчас отомстит мне за свою семью… – мелькнула тусклая мысль. – За разоренное гнездо Феникса, за мученичество брата… за всё. И будет прав».
Ей не было страшно.
Прозревший Кристобаль Фейра с изумлением посмотрел на дочь Капитана-Императора, и она, смущенно потупившись, шагнула назад. Стоять рядом с ним было жарко, а от взгляда разноцветных глаз с огненными зрачками и вовсе делалось не по себе.
Она мечтала о встрече…
Она хотела, чтобы этот пират стал её союзником…
Она даже доверила Хагену одну из самых страшных тайн Аматейна…
– Благодарю, – сказал он тоном, не оставлявшим сомнений в искренности. – Ваш совет пришел вовремя, а уж посланник оказался просто сокровищем. Без него я сейчас был бы не здесь, а у Великого шторма.
Ризель не сразу почувствовала двусмысленность последней фразы.
– Меня следует не благодарить, а проклинать, – проговорила она. – Ваши нынешние мучения на моей совести…
– Мучения? – переспросил Феникс с улыбкой. «О-о! – подумала принцесса. – От этой улыбки расплавилось, наверное, не одно сердце!» – Мучения терпел мой брат, которого лишили связи с кораблем, разорвав обоим души на лохмотья. Потом ему выжгли глаза и отрубили руки… но вы же всё и так знаете, госпожа? Вот это были истинные страдания, а я… – Он пошевелился, заставив цепи зазвенеть. – Я так, развлекаюсь.
Ризель почувствовала: от неё буквально только что ускользнула какая-то важная деталь – мелочь, пустяк, случайно оброненное слово, которое позволило бы понять если не всё, то многое. Он был прав, этот скованный и всеми брошенный узник: сорок лет назад Бастиану Фейре пришлось вытерпеть куда более страшные вещи, и он действительно терпел, чтобы потом взойти на эшафот и рассыпаться пеплом на глазах у изумленной толпы. Сама Ризель этого не видела – она тогда ещё не родилась, – но слышала немало рассказов, в которых пугающей правды было больше, чем безобидного вымысла.
– Так Капитан-Император прав? – спросила
– Крейна больше нет, – ответил феникс. – А Кристобаль Фейра действует напролом и не умеет предсказывать будущее, поскольку для огня будущего просто не существует. Всё, что вы видите – правда. Я здесь, я в цепях, лишен друзей и связи с «Невестой ветра», которая ныне подчиняется другому…
– А как же Паоло?
– Паоло… – повторил Фейра с тяжелым вздохом. – Помощник, который даже приблизиться ко мне не может. Это долгая история, Ваше Высочество, и пусть он сам всё расскажет… если захочет.
Юноша в черном смотрел на феникса так, будто хотел сжечь его взглядом.
– Но вы не сломлены, – подытожила Ризель. – Иначе всё можно было бы закончить прямо сейчас, превратившись в кучку пепла? Для этого, как я поняла, не нужны ни глаза, ни руки.
Он кивнул.
– Моя семья, которой больше нет, называла это красиво – «последняя услуга иного пламени». То, о чем я никогда не попрошу.
– Зачем же тогда… всё это?! – спросила принцесса, перестав притворяться, будто что-то понимает. Ответил ей не Фейра, а Паоло:
– Затем, Ваш-ше Выс-сочес-ство, что иногда люди и магусы соверш-шают поступки, которые им с-самим непонятны. Вот вы, к примеру, приш-шли сюда вовс-се не для того, чтобы бес-седовать с пленным феникс-сом, а чтобы увидеть его двойника – пересмеш-шника, которого с-сами толкнули на путь, приведш-ший в тюрьму…
Уже не раз случалось так, что Капитан-Император с легкостью прочитывал её мысли, безжалостно выволакивая на свет то, что Ризель предпочитала хранить в наиболее темных уголках своей души – но он был повелителем, он был её отцом! Этот же незнакомец, умудрившийся сообщить лишь своё настоящее имя, которое ровным счетом ничего не проясняло, пошел куда дальше Аматейна: он проник в глубины, о которых сама принцесса и не подозревала.
«Хаген» – это имя она вспоминала всякий раз при виде своего отражения в зеркале.
И этим, в общем-то, всё было сказано…
– Он не хотел вас-с выдавать, – прибавил Паоло. – И держался до последнего.
– Я его ни в чем не виню, – прошептала принцесса, и по её щекам потекли слезы. В глазах Паоло проскользнуло нечто, напоминающее сострадание; он шагнул вперед… и упал, словно его ударили сзади. Скорчился на полу, подтянув колени к подбородку, а потом тихонько завыл, как больной щенок.
– Заступница, что с ним?! – воскликнула принцесса и ринулась на помощь, но Фейра крикнул: «Стойте!» – так громко, что Берто вполне мог его услышать. Ризель замерла на месте, вновь ощутив с пугающей ясностью, что есть на свете воля, с которой Дар Цапли сравниться не может… или всё дело в том, что феникс привык командовать?
– Не подходите, – сказал он. – Змееныш… Паоло сейчас ничего не видит и не слышит, поэтому вполне может причинить вам боль. Это скоро пройдет, надо только подождать.