Звёздный огонь
Шрифт:
– Ты превосходно справился с первым заданием, – сказал Пейтон. – Скоро я подготовлю новое. А пока что пора тебе научиться применять кое-какие знания на практике!
Хаген тупо смотрел на вещь, которую протянул ему дядюшка, и никак не мог понять, что это такое – плоский футляр, в котором лежали пять тонких деревянных трубочек длиной в палец.
– Осторожно, они заряжены, – предупредил Пейтон. – Хоть там всего лишь цирреан, тебе вряд ли захочется проваляться несколько часов, как бревно.
Цирреан – слабый яд, убить им можно разве что старика или тяжело больного человека. Это Хаген
– Мы, пересмешники, всегда избегали кровопролития, – проговорил магус, будто прочитав мысли племянника. – Для этого есть кланы Скопы, Орла и Ястреба. И, как ты теперь знаешь, мы делаем свою работу незаметно и очень тихо, поэтому убийство – не тот поступок, на который мне хотелось бы тебя подвигнуть. Однако бывает так, что незаметно уйти не получается… и для этого есть средство…
– Я понял, – хриплым от волнения голосом проговорил Хаген. – Но там точно цирреан? Не что-то другое?
Дядюшка лишь плечами пожал.
– Если не веришь мне, смой его и заряди их заново.
Хаген верил, но сделал всё именно так, как сказал Пейтон – на всякий случай…
… – Трисса, ты здесь?
В заброшенном саду было тихо и пусто, только ветер шуршал в ветвях.
– Трисса!
Никто не откликнулся, но Хаген вдруг различил в шелесте листвы звук совсем иного рода – тяжелый вздох. Пересмешник шагнул вперед, и кузина вышла ему навстречу из-под сени старой вишни, чьи ветви, густо усыпанные цветами, опускались почти до земли. Трисса была в своем любимом красном платье, но нынче вечером оно её не красило, а горячечным румянцем отражалось на бледных щеках.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Хаген, хотя знал ответ. – Дома все уже обыскались, переживают…
– Тебе не стоило сюда приходить, – негромко проговорила девушка. – Это место моё, оно знает слишком много моих секретов. Уходи сейчас же!
– Надо было прятаться лучше, – возразил молодой пересмешник. – И вообще, ты сама меня сюда привела, помнишь? В тот день, когда…
– Когда мы подглядывали за работой Тео, я помню! – перебила Трисса. – Ты… – она судорожно вздохнула, шагнула к нему. – Как ты вообще можешь вспоминать об этом спокойно!..
Хагену показалось, что она вот-вот даст ему пощечину, но этого не произошло. Ярость и боль во взгляде Триссы превратились в отчаяние, её плечи вздрогнули, и спустя миг девушка разрыдалась в голос, не сумев больше сдерживаться. Поначалу растерявшись, Хаген обнял её, погладил по волосам – всё как тогда, в его комнате. Трисса плакала и никак не могла остановиться; сквозь рыдания пробивался невнятный лепет о какой-то душе города и о том, что теперь у Фиренцы нет будущего. Он не понимал, как это связано с произошедшим.
Он просто хотел её утешить, она в этом утешении и впрямь нуждалась, и они даже не осознали, в какой миг дружеское объятие превратилось в нечто совсем иное…
Его привели его в чувство, вылив на голову ведро ледяной воды. Хаген попытался вскочить, но лишь беспомощно задергался, как рыба на палубе. Его руки и ноги были крепко связаны; перед глазами стоял туман, в котором мельтешили черные точки.
– Проснулся,
Голос был мужской, потрепанные сапоги прямо перед его лицом – тоже. Пересмешник медленно сел на колени, поднял голову; туман никак не рассеивался, но это его не пугало – магус уже понял, чем был отравлен. Водилась в здешних широтах маленькая рыбка с длинным шипом в основании ярко-красного плавника… хотя это уже не имело значения.
В полумраке смутно белела рубашка Умберто: не то напарник Хагена всё ещё был без сознания, не то приворялся. Им выпала честь полюбоваться на хижину «рыбачки» изнутри: здесь было темно и сыро, на подмокшем земляном полу отпечатались следы сапог. Хаген глубоко вздохнул, и его замутило – запах гнилой рыбы, и без того неприятный, сделался совершенно невыносимым. Причиной этому тоже был яд: ослабляя зрение, он усиливал обоняние и слух, но совсем ненадолго.
Шорох. Неуклюжая поступь человека, привыкшего к палубе под ногами. Хриплый кашель. «Их трое… но рыбачки среди них нет, все трое – мужчины…. куда она делась?»
– Кто вы? – спросил Хаген. – Зачем вы на нас напали?
Они не предусмотрели такого поворота, и теперь оставалось лишь придумать правдоподобную историю… знать бы, кто такие эти люди, разбирающиеся в ядах? И куда подевалась «рыбачка»? Провела его, как мальчишку, и скрылась в темноте. Что ж, поделом…
– Это я должен спросить, медузий сын! – хрипло проговорил один из незнакомцев, подымая Хагена за воротник. Рубашка угрожающе затрещала, но пересмешник подумал лишь об одном: если его ещё хоть чуть-чуть продержат вот так, дыша в лицо перегаром… – Откуда вы взялись? Кто такие? Говори, если не хочешь, чтобы твоему другу пришлось худо!
Хрипатый швырнул пересмешника на пол, а его напарник со всей силы пнул Умберто – моряк застонал, но не пришел в себя.
– Мы пришли из порта на лодке… – начал Хаген. – Мы случайно сюда попали…
Проклятье! Пересмешник только сейчас понял, что говорит не своим голосом: должно быть, во сне он надел чужое лицо, сам того не осознавая – такое случалось раньше. Знать бы, чьё? Хоть бы не капитана Крейна!..
– Случайно?! Да кто тебе поверит, ты…
Дальше полился поток ругательств, из которого Хаген понял лишь одну вещь: некий «хозяин», как только ему станет известно о случившемся, подвергнет их страшным пыткам, поэтому лучше бы признаться сразу. Должно быть, незнакомец изо всех сил пытался его запугать, но Хаген вдруг почувствовал, как страх отступает.
Капитан не оставит их в беде. «Невеста ветра» придет на зов…
– Я бы не стал на твоем месте ждать, что капитан примчится на выручку! – вдруг сказал Хрипатый с усмешкой. – Хозяин появится быстрее!
…или не придет?
Яд их ненадолго усыпил, а ведь время и впрямь позднее. Понимает ли фрегат разницу между настоящим сном и одурманенным сознанием? Оставалось лишь надеяться, что понимает. Зато Хаген осознал, что как бы Хрипатый не стращал его, на самом деле с ними ничего сделать не смогут, ведь тогда фрегат уж точно сообразит, что дело дрянь. По крайней мере, до тех пор, пока не объявится этот странный «хозяин», им ничего не угрожает.