Звёздный огонь
Шрифт:
На лице правителя Ямаоки не отразилась даже тень той боли, которую он испытал, услышав последние слова Крейна, но его голос сделался совершенно безжизненным. Поблагодарив капитана «Невесты ветра», Нами поспешно ретировался, и Хагену показалось, что он, отвернувшись, украдкой вытер слезы.
Крейн проследил за ним взглядом, потом повернулся к своим морякам.
– Хаген, Умберто. Я должен попросить у вас прощения.
«За что?» – хотел было спросить ошеломленный пересмешник, но Умберто его опередил.
– За то, что сделали из нас приманку? – сказал он с
Хаген промолчал. Он смотрел на посеревшее от усталости лицо Крейна и думал о том, сколько человек – или магус? – может вынести и ради чего он сам пошел бы на нечто подобное.
– Мы возвращаемся в Кааму? – спросил Джа-Джинни. – Ведь задание Лайры выполнено… или нет?
– Тут неподалеку храм Заступницы, – вполголоса сказал Крейн вместо ответа. – В лазарете при храме Эсме лечит отравленных… то есть, пытается. Я собираюсь её навестить. Если хотите, можете составить мне компанию.
Улыбка тотчас же сползла с лица Умберто; он покачал головой и сослался на какие-то неотложные дела на борту. Джа-Джинни, не особо утруждая себя объяснениями, заявил, что хочет сначала отдохнуть. А Хаген отчего-то растерялся и кивнул, хотя понимал, что следует отказаться.
Крейн равнодушно кивнул и зашагал прочь; пересмешнику оставалось лишь последовать за своим капитаном. Храм и лазарет располагались в западной части порта – это были два мрачноватых здания из серого камня; их стены густо увил плющ. Отчего-то Хагену сделалось не по себе, и он почти собрался сказать капитану, что подождет снаружи, как вдруг Крейн обратился к нему сам.
– Полагаю, ты понимаешь, – сказал он негромко, – что Эсме не должна знать о произошедшем между мной и Эйделом Аквила?
– Я буду молчать… – ответил пересмешник столь же тихо. – Но ведь кроме меня ещё кое-кто знает о случившемся. Матросы видели, как несли Эйдела, они…
– Да, – перебил Крейн. – Я понимаю, что всё тайное рано или поздно становится явным. Просто ещё рано. Я… не хочу, чтобы она узнала об этом сейчас.
Пересмешник хотел спросить своего капитана, как же быть с целительской чувствительностью Эсме, но тот уже толкнул дверь и шагнул через порог. За один лишь миг магус преобразился – расправил плечи, поднял голову, каким-то чудом избавился от усталости, сковывавшей движения, – и Хаген ничуть не удивился, когда увидел на лице Крейна знакомую полуулыбку.
Он вообще теперь ничему не удивлялся…
Они вошли в просторный зал с высоким сводчатым потолком; здесь было тихо и прохладно, лишь где-то снаружи ворковали голуби. На койках, расставленных вдоль стен, покоились люди, похожие на спящих, но их сон был слишком глубок и длился чересчур долго. Хаген шел, исподволь разглядывая восковые лица, запавшие щеки, проступившие под глазами синяки; он никак не мог отделаться от ощущения, что все эти мужчины и женщины на самом деле мертвы.
Две молоденькие девушки, завидев неожиданных гостей, исчезли – словно растворились в холодном воздухе. Эсме, сидевшая рядом с одним из спящих, даже не пошевелилась, но Хаген почувствовал, как его
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем это произошло.
– Я не могу, капитан… – страдальчески морщась, произнесла Эсме. – У меня не получается…
– Ну-ка, соберись! – скомандовал Крейн с притворной строгостью. – Чего ты не можешь, объясни?
– Они здоровы… – целительница взмахнула рукой, словно желая охватить весь зал и всех спящих. – Ну… почти здоровы. Но их души блуждают в каком-то лабиринте и не могут отыскать выход. Если оставить всё как есть, через некоторое время они начнут умирать от истощения, но в том-то и дело, что им нужно помочь! А я боюсь идти туда, потому что тоже не сумею выбраться.
– Ты так предполагаешь?
– Нет, знаю совершенно точно… – она вздохнула. – Велин рассказывал. В этом и есть главная опасность исцеления отравленного: ты принимаешь тот же яд, что и он. А здесь яд слишком уж сильный и странный.
– Да, это сложно, – проворчал Крейн и призадумался. Ни Эсме, ни Хаген не стали его отвлекать; целительница неосознанным движением гладила лежащую поверх одеяла руку спящего – это был парень лет семнадцати, и его лицо казалось знакомым. Пересмешник, приглядевшись, сообразил: перед ним Тэррон, сын правителя. Тот самый талантливый картограф…
– Я попробую! – вдруг решительно произнесла Эсме и потянулась к сумке с чудодейственными снадобьями. – Надоело бояться, хватит!
– Постой! – Хаген схватил её за руку, и девушка уставилась на него с искренним изумлением. – Разве истинная смелость в том, чтобы очертя голову бросаться в бой? Ты всегда казалась мне рассудительным человеком.
– Другого выхода нет, – возразила целительница. – Ты должен понять…
– Он прав, – сказал капитан. – Ты затеяла самоубийство, а я этого не допущу.
– Но, капитан…
– Слушай меня, – перебил Крейн. – Ты говоришь, что боишься не найти дороги из лабиринта? А если тебе кто-то поможет, справишься?
Целительница посмотрела на него с недоверием.
– Наверное, да… хм… думаю, тогда бы у меня всё получилось.
– Уверена? – спросил магус. Поразмыслив совсем недолго, она кивнула – теперь и впрямь куда уверенней. – Тогда давай попробуем. Я и «Невеста», мы укажем тебе обратную дорогу.
– Как?! – растерялась Эсме. – Вы же не целитель…
– Я капитан, – Крейн добродушно усмехнулся. – И мой долг – вытаскивать своих людей из всяких дурацких лабиринтов.
В глазах целительницы промелькнуло какое-то странное выражение, но уже в следующий миг она опустила голову и торопливо потянулась к сумке. Вытряхнув на одеяло её содержимое, долго водила рукой над плотно запертыми флаконами – тронула черный, вздрогнула всем телом и схватила красный.
Вздохнула – и выпила его залпом.
– Присмотри, чтобы сюда никто не зашел, – попросил Крейн, вспомнив о существовании Хагена. – Я на тебя рассчитываю.