Звёздный огонь
Шрифт:
Парнишка вздрогнул, а магус кивнул и проговорил беззаботным тоном:
– Именно! Вопрос только в том, каким образом это лучше сделать.
…Ну да, конечно. У них есть Эсме, которой не в диковинку возвращать моряков с того света, выдергивая их из цепких объятий Повелителя штормов. Когда изумление и возмущение схлынули, Джа-Джинни вынужден был признать, что план Крейна не так безумен, как кажется: в тот момент, когда этот рыбак умрет, его связующая нить с лодкой оборвется, и от печати останется лишь воспоминание. Но что же случится дальше?..
Джа-Джинни покачал головой.
– Не
Лоб Эсме прорезала глубокая морщина, но что-нибудь сказать в ответ на слова крылана девушка не пожелала, как будто происходящее ей было безразлично. Крейн тоже удивил Джа-Джинни – он вовсе не выглядел обескураженным, словно услышал именно то, чего ожидал.
– Я об этом успел подумать. Видишь ли, Ролану достаточно будет оказаться очень близко к смерти, но не умирать. Связующая нить истончится, а уж дальше я позабочусь о том, чтобы снять печать.
– Почему бы тебе самому не оборвать её? – вдруг заговорил Умберто, перебивая капитана. – Сам же говорил, что Эрдан…
Крейн помрачнел.
– Единожды оборвавшись, – сказал он, – связующая нить уже никогда не восстановится. Думаю, нашего друга такой вариант не устроит.
– Да я лучше сдохну по-настоящему, – пробормотал Ролан чуть слышно и, помедлив, прибавил громким, чуть дрожащим голосом: – Вы простите меня, дурака. Я просил о помощи, но раз всё так сложно, то лучше мне уйти и всё забыть…
– Нет, – тотчас же сказал Крейн. – Я обещал, что помогу.
«…иначе, малый, лежать тебе на глубине с камнем на шее», – мысленно закончил крылан.
– Так вы поняли меня? – продолжил свою мысль магус. – Не смерть, но близкое к ней состояние. Идеи?
– Ну что ж… – Джа-Джинни тяжело вздохнул, пожал плечами и крыльями. – Чего далеко ходить? Есть пример Кузнечика. Горло перерезать, а дальше уж Эсме возьмется за дело.
– Много крови, – Крейн сморщил нос. – Много боли. Нет, нужно что-то другое. Хаген?
Чуть помедлив, оборотень сказал:
– Я бы предложил яд, но достать его здесь, не вызвав ничьих подозрений, будет очень трудно… или вовсе невозможно. Можно добыть самим – на том мелководье, где вы сегодня побывали, должны водиться кое-какие ядовитые рыбы. Но надо будет сделать противоядие, а это займет много времени… – он замолчал, давая капитану возможность подытожить:
– Времени, которого у нас нет. Впрочем, этот способ мне нравится немного больше… быть может, он подойдет.
– А давайте мы его утопим! – глумливо произнес Умберто. – Дешево, быстро и чисто. Идет?
Ролан вздрогнул всем телом, а Крейн медленно повернулся к помощнику. Джа-Джинни показалось, что сейчас и впрямь кого-то убьют, только вовсе не бедолагу-рыбака. Это почувствовали все – Хаген даже протянул руку к плечу капитана, но отдернул её, обжегшись; сам же Умберто глядел на магуса дерзко, почти вызывающе.
– Прекратите, – раздался негромкий голос Эсме, и крылану почудилось, что в нем сквозит презрение. – У
Она и впрямь вернулась очень быстро, неся в руке хорошо знакомый всем флакон с красным зельем. За время, пока целительница отсутствовала, никто из мужчин не проронил ни слова, но зато они успели о многом подумать: Джа-Джинни понял, что Эсме лишь казалась равнодушной, а на самом деле размышляла и готовилась… к чему? Разве может целитель причинять вред? «Может, – сказал он сам себе. – И ты видел это, когда Пьетро сломал ногу». По лицу Хагена было понятно, что пересмешнику тоже что-то известно, а Крейн и вовсе не выглядел удивленным – он знал? Всё рассчитал? Вполне возможно… Только Умберто был в растерянности, и растерянность эта грозила перейти в совсем иное чувство.
– Ложись куда-нибудь, Ролан, – сказала Эсме, едва переступив порог каюты. – Хоть на пол… но лучше на стол.
Голос её звучал сухо, по-деловому.
– Не собираешься объяснить, что ты хочешь делать? – не сдержавшись, спросил Джа-Джинни, и невольно вздрогнул, когда целительница посмотрела на него: у неё оказался совершенно пустой, отсутствующий взгляд, как будто красное снадобье уже было выпито до дна.
– Остановлю его сердце, – проговорила она. – Потом заставлю вновь забиться. Это… э-э… мне по силам теперь. Ты ведь помнишь Пьетро? – Крылан кивнул. – А ты, Хаген, помнишь остров? Вас, капитан, я не спрашиваю… Так что, можно начинать?
– Ты не должна этого делать! – Умберто ринулся к девушке, схватил её за руку, но с тем же успехом он мог бы обращаться к деревянной кукле. – Не надо!
– Он просил о помощи, – сказала Эсме всё тем же безжизненным голосом. – Мой долг… – не договорив, она тяжело вздохнула и открыла флакон. – Твоё здоровье, Ролан. Будет больно, но зато ты освободишься, обещаю.
– Спасибо, – хриплым шепотом ответил парнишка, не сводя с целительницы немигающего взгляда.
…Когда Эсме опустила ладони на грудь Ролана, зрение и слух странным образом подвели Джа-Джинни: он перестал видеть что-то ещё, кроме двух потоков силы, черного и золотого. Тишина, установившаяся в каюте, вдруг наполнилась звуками – шорохами, шепотами и даже отголосками жутковатой музыки, которая была предназначена не для людей или магусов, и уж точно не для крыланов. «Это всё „Невеста“! – понял он внезапно. – С ней что-то происходит!» Но что бы там ни происходило с «Невестой ветра», остановить Эсме сейчас сумели бы лишь Великий шторм вместе с Эльгой-Заступницей, а они, простые смертные, могли только ждать.
Судорожный хриплый вздох Ролана…
Потоки силы сливаются в двуцветную спираль…
В следующее мгновение Джа-Джинни увидел каюту глазами капитана: Эсме, словно изваяние застывшая возле бездыханного тела молодого рыбака – «А если у неё не получится? Если он умрет?!» – Хаген и Умберто поблизости, с изумленными и растерянными лицами; самого себя он никогда не видел таким испуганным. Крейн склонился над столом, лицо Ролана приблизилось: у него на лбу, между бровями, светился зеленым некий замысловатый знак, от которого куда-то тянулась нить – еле заметная, не толще паутины.