Звёздный огонь
Шрифт:
Знак-печать бледнел и выцветал, но происходило это слишком медленно.
«Хватит!» – хрипло прошептал Феникс и когтистой лапой попытался разорвать паутину, но она оказалась намного прочнее, чем он ожидал: полетели брызги крови, запахло горелым. Крылан еле сдержал крик боли – оказалось, он разделил с капитаном не только зрение, – и почти сразу Феникс предпринял новую попытку, которая тоже не принесла успеха.
Интересно, следит ли эверрский корабел за своими печатями?..
С третьего раза нить загудела и лопнула; печать растаяла, а Джа-Джинни, растерянный и испуганный, вернулся в реальный мир.
Впрочем, всеобщее молчание длилось недолго.
– Поздравляю, господа… – странным голосом проговорил Крейн. – Только что мы увели прямо из-под носа Капитана-Императора очень ценную добычу. Я забыл упомянуть, что Ролан – очень чуткий навигатор, а его «Легкокрылая» в будущем станет одним из самых быстрых фрегатов. С «Невестой» ей не сравниться, конечно же, но вот большинство императорских кораблей за твоей красавицей не угонятся, парень…
– Что же вы мне сразу не сказали? – Ролан с трудом приподнялся на локтях; на его измученном лице расцвела неуверенная улыбка. – Ни мне, ни вашим друзьям?
– Хотел, чтобы тебя спасали не потому, что ты обладаешь редкими способностями, – с усмешкой ответил Крейн, – а потому что ты человек, попавший в беду.
Он стоял, прижимая левой рукой к груди правую, со сжатым кулаком, вокруг которого на рубашке медленно расплывалось красное пятно. «Нить», – вспомнил крылан и посмотрел на свою руку: через всю ладонь шел багровый рубец, любое прикосновение к нему вызывало боль. Крейну было намного хуже, но почему-то он медлил, не пытался даже приблизиться к Эсме, как будто… боялся её.
Джа-Джинни посмотрел в глаза капитану и понял: всё и впрямь было рассчитано заранее. Крейн не мог попросить целительницу о такой странной и страшной услуге, поэтому он устроил так, что она сама решилась, поддавшись жалости. Хоть этот обман был совершен во благо, крылан вдруг ощутил к капитану неприязнь: магус его использовал, а ведь мог бы и предупредить о том, что собирается сделать.
«Использовал тебя? – отчего-то его внутренний голос прозвучал точь-в-точь как голос Капитана-Императора. – Что же он тогда, по-твоему, сделал с Эсме?»
– Как ты чувствуешь себя? – раздался голос Умберто, и по его интонациям крылан понял, что сейчас произойдет…
Той ночью Умберто вновь сражался с непокорными веревками, постепенно теряя надежду когда-нибудь всё это безобразие распутать. Хоть сон был вовсе не из тех, которые столь похожи на реальность, что впору запутаться, он безоговорочно верил в существование гигантского узла и, проснувшись, даже недолго помнил, что именно собирался сделать с ним.
Продеть… затянуть… подхватить…
Лучше уж вспоминать об этом, чем о случившемся накануне.
«Как ты чувствуешь себя? – спросил он у Крейна, но ответа не дождался и повторил вопрос, когда Хаген унес бесчувственную Эсме в каюту. А затем продолжил: – Ты заставил её совершить убийство, мерзавец. Я тебе этого не прощу».
В следующий миг Крейн его ударил.
Сейчас Умберто понимал,
Быть может, его выгнали?..
Он закрыл глаза и осторожно потянулся к «Невесте ветра» – она была там же, где всегда, дремала в глубине его сознания. Ничего не изменилось, он по-прежнему был частью команды.
«Нет, всё-таки – почему он меня не сжег?!»
Кто-то осторожно поскребся в дверь; Умберто, отвернувшись и пряча разбитое лицо, крикнул: «Входите!» Появилась молоденькая служанка с подносом, от которого исходил восхитительный запах, и желудок моряка немедленно напомнил о том, что вчера обед отменился из-за пожирателя кораблей, а ужин – из-за драки с капитаном. Девчонка плюхнула поднос ему на колени и кинулась открывать окно; тотчас же лучи жаркого полуденного солнца ворвались в комнату, заставив его прикрыть глаза рукой.
– Ну я и разоспался…
– А ваш друг предупреждал, что так будет, – весело ответствовала служанка. – Он ещё попросил разбудить вас в полдень… и немного полечить.
– Друг? – переспросил Умберто. – Какой?
– Высокий, с повязкой на глазу… – Девушка сморщила нос. – Это он вас так отделал? – Прежде, чем он успел удивиться, она прибавила: – У него правая рука была перевязана. Страшный человек, по-моему!
– Да, он очень страшный, – пробормотал моряк, сокрушенно вздыхая. – И совершенно непредсказуемый. Вот ведь незадача… Что ты на меня смотришь? Неужто раньше не встречала постояльцев, которые не помнят всего, что с ними было вчера?
– У нас приличное… заведение, – сказала девушка, приняв чопорный вид. «Ох, – подумал Умберто, – что-то тут нечисто…» – Это значит, что наши клие… постояльцы тщательно скрывают провалы в памяти, даже если забывают, как меня зовут. Всегда можно крикнуть – эй, красавица! Ну, это они мне льстят, но всё равно приятно.
На счет лести Умберто был не согласен: она показалась ему более чем миловидной, а уж о жизненной силе, которую эта девушка щедро дарила окружающему миру, и говорить не стоило. Этакое маленькое солнышко вошло в его комнату, согрело своими лучами, даже заставило улыбнуться…
– Так как же тебя зовут, красавица?
Кошачьим движением она скользнула от окна прямиком на край постели, наклонилась и легко поцеловала его раздувшуюся щеку. Прошелестел горячий шепот: «Роана…» и Умберто наконец-то догадался опустить взгляд. На юбке Роаны красовался разрез, доходивший почти до пределов разумного, и нога, видневшаяся в нем, была облачена в красный чулок, на бедре украшенный кокетливым бантиком.
Девушка была вовсе не служанкой.
И находился он вовсе не в гостинице…