Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень
Шрифт:
– Боишься разбойников?
– Да какие тут разбойники, кроме Пардозы! Мне не дает покоя поломанная изгородь. Не верю, чтобы Пардоза прежде чем похитить принцессу, напился бы для храбрости. Ночь вчера была лунная, и если он налетел на изгородь, то значит спешил – видимо, боялся погони. И, стало быть, мог что-нибудь против нас предпринять…
– Ты думаешь, здесь, в лесу, может быть засада? – спросил звездочет, вглядываясь в темную чащобу.
– Почему бы и нет? В любом случае нужно быть осторожным.
Маленький профессор Инсекториус, дотоле прятавшийся в складках плаща Себастьяна,
– Не нравятся мне ваши разговоры, друзья мои. Раз уж вы не дали мне спокойно дожидаться своей участи в Нустерне, то хоть не пугайте раньше времени всякими разбойниками и засадами.
– Тебе-то чего бояться, Артур? – спросил Себастьян. – Ты такой маленький, что ни один злодей не заметит тебя. Взлетишь да и спрячешься на каком-нибудь сучке.
– Я-то спрячусь, а что будет с вами? Мне не хотелось бы всю жизнь оставаться в таком виде, а это зависит от успеха вашего похода.
– Не “вашего”, а “нашего”, – уточнил дотошный архивариус.
– Все будет хорошо, вот увидишь, – сказал звездочет. – Еще каких-нибудь пять миль, небольшой поединок – и опасность позади.
– Ты так говоришь, будто Пардоза – самый обыкновенный человек, – пропищал профессор. – А ведь он колдун! Тебя еще никто не заколдовывал, а я-то знаю, как это неприятно.
– Профессор прав, – сказал архивариус. – Себастьян, как, собственно, ты собираешься тягаться с Пардозой?
– Точно так же, как в твоем архиве, – ответил звездочет.
– А для начала думаешь взять штурмом монастырь?
– Почему штурмом? Разве нас туда не пустят?
– Старейший отшельник – милейший человек, но коварство Пардозы не знает границ. Неизвестно, что он нам приготовил: засаду на дороге, западню в монастыре или, быть может, настроил против нас отшельников. Ждать можно всего.
Себастьян задумался. Впервые после похищения принцессы он реально взглянул на ситуацию и понял, что отвоевать Аранею будет нелегко.
Лес становился темнее. Всадники въехали в широкую лощину, и у них почему-то пропала всякая охота разговаривать. Теперь они ехали молча и почти шагом. Внезапно что-то темное шевельнулось у самой дороги.
– Стой! – крикнул архивариус. – Назад!
Его лошадь встала на дыбы и шарахнулась в сторону. Себастьян же, не сообразив, что к чему, пришпорил коня, и тот рванул вперед. Запищал профессор-мотылек и взвился вверх. Послышался страшный треск, и огромное дерево рухнуло поперек дороги. Все это произошло очень быстро. Если бы Себастьян замешкался, его бы неминуемо придавило. Теперь черный, обомшелый ствол лежал между ним и архивариусом. И тот, и другой успели выхватить из ножен мечи и бешено крутились на конях, готовые отразить нападение. Но нападения не последовало. Напротив, в лесу стало по-прежнему тихо. Архивариус успокоил коня, спешился и быстро углубился в чащу. Прошло минуты две томительного ожидания, прежде чем он совершенно бесшумно появился с другой стороны дороги.
– Чертов колдун! – сказал он, садясь на коня. – Дерево не гнилое и даже не подпилено.
Он перескочил через ствол и остановился возле звездочета.
– Похоже, засады нет.
– Но как тогда упало дерево? И именно в тот момент, когда проехали
– Об этом нужно спросить самого колдуна.
Некоторое время они прислушивались к лесной тишине, потом медленно тронулись дальше.
– Я и не знал, Бальтазар, что ты можешь бесшумно передвигаться по лесу, – проговорил Себастьян.
– Мудреная наука, не спорю, – отозвался архивариус. – Этому меня обучили лесные жители, сельвены.
– Лесные жители? – изумился Себастьян и резко остановил коня, отчего тот встал на дыбы. – Так ты их видел?!
– Они жили лет пятнадцать назад в Большом Сосновом бору, неподалеку от Голубого замка. Ты ведь наверняка слышал о том, что они в родстве с баронами Готлибами.
– Слышал, – промолвил Себастьян, – но не верил этому. Ведь про лесных жителей рассказывают одни ужасы.
– Люди часто повторяют глупости друг за другом, даже не задумываясь.
Себастьян не сводил с архивариуса восхищенного взгляда.
– Так, стало быть, ты видел сельвенов? Но почему ты раньше об этом ничего не говорил?
– Не было охоты, мой друг. Да и теперь нет, – архивариус стряхнул с себя задумчивость, огляделся по сторонам и вдруг спросил:
– А где профессор?
Себастьян тоже огляделся и озадаченно промолвил:
– Его нет.
– Артур! – негромко позвал Бальтазар.
– Артур! – забыв об осторожности, крикнул Себастьян.
Впереди над дорогой затрепетали светлые крылья.
– Вы живы, друзья мои! – воскликнул профессор, усаживаясь на плечо архивариуса. – Я думал, что все кончено. Так испугался, что не помню, как очутился на верхушке дерева и даже закрыл глаза от страха. Когда же открыл их, вас уже не было. Вот я и подумал, что вас нет в живых.
– Ты нас недооцениваешь, Артур, – проговорил звездочет. – Мы неплохо вооружены, и нас так просто не возьмешь.
– Ты немного самонадеян, Себастьян, – заметил архивариус. – Будь в засаде хотя бы два арбалетчика, мы бы сейчас не говорили с тобой. Но все обошлось. Теперь нужно быть вдвойне осторожнее.
Через полчаса друзья выехали из леса. Перед ними открылся вид на монастырь Сорока отшельников – так называли развалины замка Эрсепрель все жители Традосского герцогства с тех пор, как там поселились мирные и добрые отшельники. Река в этом месте охватывала двумя неравными рукавами вытянутый остров. На острове и располагался печально известный замок. Как гласили древние легенды, именно здесь был смертельно ранен своим сыном Эрсом великий король Бергор, завоеватель Благословенного края и основатель Содружества Двенадцати Королей. Никто не осмеливался восстанавливать это проклятое место, и только отшельники, коих неизменно насчитывалось сорок, жили здесь, творя неусыпную молитву, приобщаясь горней мудрости и терпеливо ожидая времени, когда, по их словам, «над миром взойдет Солнце». Хотя замок и представлял собою скорее развалины с выщербленными стенами и почти совсем разрушенными башнями, но все еще сохранял вид неприступной крепости. Местность вокруг была открытой, так что подобраться к монастырю незамеченным было невозможно. Архивариус остановился на опушке леса и жестом призвал остановиться Себастьяна.