Звонкий ветер странствий

Бондаренко Андрей Евгеньевич

– Он означает только то, что мы не служим никому – из земных королей! – торжественно ответил Егор, демонстративно трогая пальцами приметную пиратскую серьгу в левом ухе. – Плаваем, вернее, ходим по морям, где захотим…

– Ни у кого, при этом, не спрашивая разрешения! – пафосно закончила фразу Санька.

Светло-карие глаза толстого негра неожиданно расширились и значимо округлились, а их обладатель от удивления даже – насколько ему это позволял сделать немалый собственный вес – подпрыгнул на месте.

– Заветная серьга! – зачарованно выдохнул дон Сезар, не отрывая взгляда от левого уха Егора. – Значит, снова братство «Белых флибустьеров»!? Значит… А где же? Извините, сэр, но вас я не

знаю…

– Так, вот, получилось, – доходчиво объяснил Егор. – А адмирал Лаудруп, он же – Датский Кок, подойдёт на днях, – сняв с головы треуголку, он пару раз вежливо взмахнул ею и представился: – Меня зовут – сэр Александэр. Эта прекрасная дама – моя жена, леди Александра. Мой спутник – шкипер бригантины «Луиза» – Фруде Шлиппенбах…

Губернатор Сан-Анхелино, чуть смущаясь, вынул из кармана штанов белоснежный платок (в смысле, светлую тряпицу), промокнул крупные капли пота на щекастом лице (на морде – самого зверского вида – чего, уж, там!), и торопливо пояснил причину своего радостного волнения:

– Это просто отлично и замечательно! Тогда, может быть, нам и удастся выстоять… Я имею в виду – Сан-Анхелино. Единственный свободный город на всём карибском побережье… Дело в том, господа и прекрасная леди Александра, что сюда направляется пиратская эскадра Эдварда Теча – дьявола во плоти – по прозвищу Чёрная Борода. Говорят, что на этот раз он собрал под чёрным флагом более двадцати корабельных вымпелов…

Егор – уже было – раскрыл рот, чтобы донести до сведения уважаемого губернатора последние новости, но в последний момент почувствовал, как под его рёбра многозначительно ткнулся острый локоток Сашенции… Почувствовал, и послушно промолчал.

– Не беспокойтесь понапрасну, уважаемый и милый дон Сезар! – объявила, лучезарно и томно улыбаясь, Санька. – Эскадру Чёрной Бороды мы уже уничтожили. В полном составе. Несколько суток назад. Как, да что? Это очень долгий рассказ. Может, потом, когда-нибудь, если мы подружимся, то я расскажу и более подробно. Может быть… На борту нашей «Луизы» находится пленный – единственный, кто остался в живых – со стороны пиратов – в той переделке. Он представляется безвредным корабельным коком… Может, это и так. А, быть может, и нет. Глаза у него очень, уж, нехорошие, противные такие.… Есть ли среди ваших, э-э-э…, уважаемых соратников, сэр губернатор, опытные люди? Пожилые, виды видавшие, знающие в лицо – пиратскую братию? Говорите, что это старый итальянец по прозвищу – «Вторая пинта»? Тридцать лет был пиратом, а потом раскаялся, одумался и всё такое? Что же, неплохо! Я думаю, что надо сделать так…, – неожиданно замолчала и многозначительно посмотрела на Егора.

«Блин средневековый! До чего же, братец, тебе повезло с женой!» – буквально взвыл от зависти внутренний голос. – «Красивая, длинноногая, страстная, ревнивая! А, главное, умная и всё понимающая, смелая, отважная, добрая, необыкновенная, капризная, насмешливая, гордая.… И эти уроды из Будущего всерьёз думали, что ты откажешься от неё – ради жалких двадцати миллионов Евро и халявного личного островка в Карибском море? Пэдорасты извращённые!!!».

Егор – не без труда – спрятал взволнованное лицо под маской непроницаемого равнодушия и невозмутимо высказал предложение:

– Давайте, мы сделаем так, дон Сезар. Во-первых, пусть ваш итальянец – по прозвищу «Вторая пинта» – прямо сейчас отправится на борт «Луизы». На моей шлюпке, естественно. Посмотрит внимательно – в те глаза, которые так не понравились моей проницательной супруге. Пусть, и в лицо всмотрится старательно. Вдруг, да признает давнего знакомца… Ну, а мы – вместе с вами, мой любезный губернатор – прогуляемся немного по славному Сан-Анхелино. Полюбуемся местными красотами и достопримечательностями, немного перекусим…

Надеюсь, в этом благословенном месте найдётся скромный и неприметный кабачок? Но, обязательно, с приличной кухней и хорошим вином?

Они, важно пройдя через расступившуюся в стороны толпу разноцветных, вооружённых – по самое не могу – мужчин, миновали оборонительную полосу Сан-Анхелино и вступили на тротуар центральной улицы городка, мощёный диким необработанным камнем.

Городок (посёлок, большая деревня?), не смотря на прибытие в бухту бригантины под необычным и странным флагом, жил спокойной и размеренной жизнью. Многочисленные женщины и мужчины торопились куда-то по узким улицам. Кто-то из них и по серьёзным делам, но большинство – просто так – ради променада, пока не наступил полуденный зной, а, следовательно, и сиеста – четырех-пяти часовой послеобеденный сон где-нибудь в спасительной и нежной тени. Улицы городка были узкими и кривыми, а дома и домишки – хлипкими и непрезентабельными. Какие только подручные материалы не использовались при их возведении! Стволы и листья пальм, грубый неотёсанный камень, обломки досок и мебели, ветки кустарника, старательно обмазанные буро-красной глиной…

– Наш Сан-Анхелино даёт приют всем, кто в нём нуждается! – несуетливо раскланиваясь со встречными горожанами и горожанками, напыщенно вещал губернатор Сезар. – Беглым рабам и каторжникам, золотоискателям и охотникам за старинными кладами, авантюристам и влюблённым, которым было запрещено вступать в брак на их старой Родине… Только пиратам – всех мастей – заказано появляться на этом благословенном берегу. Мы их сразу же вешаем, не мудрствуя лукаво. Впрочем, иногда предварительно и судим…

Таверна («пульперия» – по-местному) располагалась в низеньком и длинном здании, построенном – судя по корабельным иллюминаторам – из обломков какого-то морского судна, потерпевшего кораблекрушение в местных водах. Над крепкой дверью, выкрашенной чёрной краской, на стене висела вымеска – белая надпись на тёмно-синем фоне. Надпись гласила – «ла Голондрина бланка [19] ».

19

ла Голондрина бланка (исп.) – белая ласточка.

«Чёрт меня побери! А, ведь, ты, братец, что-то читал – в далёком двадцать первом веке – о забегаловке с таким названием», – заявил памятливый внутренний голос. – «Книга, вроде бы, называлась «Логово льва». Кто автор? Извини, но не помню. Что-то там на букву «Б», как мне кажется…».

– Хозяйку этого славного заведенья зовут, случаем, ни доньей Розитой?

– Именно так её и зовут! – радостно сообщил губернатор Сан-Анхелино. – Неужели её слава великой кулинарки докатилась и до Большого Мира?

– Да, уж! – слегка усмехнулся Егор. – Скоро об этой славной сеньоре и в умных толстых книгах будут упоминать…

Внутреннее убранство таверны особыми изысками не отличалось – грубые, давно некрашеные деревянные стены, низкие почерневшие потолки, маленькие, плохо помытые окошки, местами слегка покоцанная старенькая мебель, небрежно сколоченная из широких пальмовых досок.

А, вот, кухня в кабачке, и в правду, оказалась просто превосходной. На закуску подали рагу из жирных виноградных улиток, крабового мяса и переспелого авокадо. В качестве основных блюд фигурировали – тушёное мясо дикой козы, приготовленное в соусе из прокисших плодов хлебного дерева, и жареная молодь барракуды. На десерт были предложены многочисленные и разнообразные тропические фрукты. И, конечно же, превосходное местное апельсиновое вино – пахучее и терпкое – в неограниченных количествах…