...И никто по мне не заплачет
Шрифт:
Осторожней, слышишь.
Давясь от сдерживаемого смеха, Ганс ткнул Лео в бок так, что тот поскользнулся и полетел со стремянки высотой в два метра шестьдесят. Падая, он увлек за собой баллон с разжиженной серной кислотой, нужной для зарядки аккумуляторов. Десятилитровая бутыль глухо шлепнулась на пол, но еще раньше шлепнулся Лео. Словно разгневанный лимонад вспенилась лужа, в которой он лежал. Он почти не ушибся, но кислота залила всю его одежду. Младший монтер мгновенно проснулся. Схватил кадушку, полную застоялой воды, в которой они охлаждали запаянный кабель, и вылил на поверженного Лео. Ганс тоже живо очухался, покинул свой
Олух ты, эта штука все проест, до рубашки.
Они вывели Лео в подвальную прихожую. Велели ему раздеться донага и еще окатили его из двух кадушек.
По счастью, только несколько капель кислоты попали Лео на локоть. Но штаны погибли. Они шипели, те самые, с заплатанным задом. Слава богу, они исчезли с лица земли.
Эх вы, идиоты! — сказал младший монтер. — Как это вас, дураков, угораздило?
Он достал из-под верстака некогда белый халат, который позабыл здесь давно уволенный монтер с более высокими запросами, и вручил его Лео. Лео надел халат. Тут пришел хозяин. Когда он увидел, что произошло, вид у него сделался отнюдь не любезный. Но он только коротко сказал:
Вычтем из жалованья.
И ушел. Четыре недели подряд Лео получал только две с половиной марки.
Придя домой в темно-белом халате, под которым у него были только рабочие штаны Ганса, надетые на голое тело, он встретил на лестнице Биви. Биви уже собрался к фонарю. В свое время Лео ничего не сказал ему о фрау Кампф и ее молодом человеке. Да и вообще никому не сказал. Но теперь он немедленно выложил ему все о своем хозяине и секретарше. Биви хохотал и хлопал себя по ляжкам, но, когда рассказ уже стал захватывающим, пожелал знать все.
Значит, ты увидел ее? — настойчиво спрашивал он.
И Лео изобразил для него фрейлейн Хегеле.
Неслыханно! — сказал потрясенный Биви.
Несколько дней спустя Лео свел знакомство с его величеством Алкоголем. Впервые напился. То есть после конфирмации он, собственно, тоже был под хмельком. И даже очень. Господин Леер был крестным отцом, и хозяин «Старых времен», у которого они ели конфирмационные сосиски (Лео съел семь штук), пожертвовал мальчику полштофа молодого вина, а когда Лео развеселился, еще и полкружки мартовского пива. Все это вместе, вернее, то, для чего уже не нашлось места на конфирмационном костюме, Лео возвратил тощему трактирщику у самой двери. Он как сейчас помнил, что тогда словно бы уже умер. Но господин Леер сказал:
— Не беда, это обязательно при конфирмации.
Благодарю покорно!
Фирма Вертеле получила заказ — заменить в подвале старой королевской резиденции давно разъеденную сыростью проводку. Накануне хозяин все осмотрел вместе с господином Шалерером и все с ним обсудил.
В восемь утра Лео выкатил ручную тележку, погрузил на нее медные трубки Бергмена, четыре мотка изоляционной ленты, полмешка гипса, три сумки с инструментами, а также две стремянки и отправился в резиденцию. Ганс с экскурсионным велосипедом и младший монтер, необыкновенно ловко вдыхавший лесной озон из внутреннего кармана своей куртки — он туда засунул ингалятор, — уже дожидались его у мрачного портала возле полинялых львов.
Они разгрузили тележку, и старик смотритель пошел с ними в некогда королевский погреб, где пахло сыростью и историей. Все трое сначала сорвали износившуюся
К обеду он с этим покончил и съел десятипфенниговый томатный сырок, последнее время очень ему полюбившийся. Младший монтер ингалировался, а Ганс жадно выковыривал алюминиевой ложкой жирный картофельный салат из банки. При этом он рассказывал, что его любви к Эмме мешает соперник. Продавец носков, последнее время работающий рядом с кондитерским магазином его невесты, владелец мотоцикла с баком вместимостью сто кубических сантиметров. Съев свой салат, Ганс поведал Лео, какую штуку он собирается устроить этому типу. Да, Ганс был малый не промах, что и говорить! Лео уже сейчас жалел ничего не подозревающего соперника. Ганс еще изо всей силы стукнул своего нокаутированного невидимого врага по купеческому носу и сказал:
Ну что, голубок, сыт теперь?
После обеда Лео заделал пролом. Но в старинном погребе имелось множество переходов и разгороженных помещений. Два или три принадлежали придворной аптеке. В одном из них младший монтер, отправившийся с карманным фонариком на разведку, обнаружил полки, уставленные пропыленными бутылками и флакончиками. Он немедленно привел Ганса, чтобы тот высказал свое мнение— не вино ли это. Ганс сказал:
Это вино, чтоб я так жил.
Тогда господин Шалерер сбегал за старым смотрителем и объявил, что ему необходимо вести провода через это помещение.
К сожалению, именно здесь проходит цепь тока.
И старик принес ключ, в получении которого Ганс должен был расписаться.
Только бутылок не трогайте, — сказал старик, — я за них в ответе.
О бочонке он словом не обмолвился.
Младший монтер отвинтил несколько гаек и обнаружил оконце, выходившее в тихий двор и запертое только на засов. Он украдкой этот засов отодвинул и... на сегодня закончил работу. Ганс давно уже все понял, опять затрясся от сдерживаемого смеха и немедленно сообщил Лео о своих планах.
Через час, в течение которого они обсудили все до последней мелочи, а господин Шалерер успел сбегать в близлежащую рабочую столовку и принести оттуда восемь пустых бутылок из-под пива, вся троица отправилась во двор. Стояла тишина, и только окна осиротелого парадного зала остекленело глядели на двор и на этих троих.
Господин Шалерер обмотал грудь Лео толстенной проволокой, затем они спустили его через оконце в темный погреб. У Лео была с собой пустая банка из-под Гансова картофельного салата, он должен был нацедить в нее жидкость из старого бочонка и даже продегустировать ее, чтобы узнать, что это такое. А восемь пивных бутылок наполнить самым лучшим вином. Краны бочек, по мнению господина Шалерера, ему следовало слегка стукнуть снизу, чтобы легче отворачивались.
Живо очутившись в погребе, Лео направил лунно-бледную молнию карманного фонаря на первую бочку — на ней было что-то написано мелом. Деревянная затычка приклеилась, но он по ней стукнул, и она сравнительно легко отвернулась. В живот монтерского ученика закрался щекочущий страх. Из крана в банку хлынула густая красная кровь. Лео попробовал. Сладок и клеек был этот сок, от него набегала слюна. Наверно, надо глотнуть побольше. Да он еще, оказывается, и теплый! Ох, хорошо! Первый сорт! Разогнувшись, вор натолкнулся на полку с бутылками. Таинственный звон прошел под сводами. За окном прошипели: