026
Шрифт:
— Не придется, Двадцать Шестой, — ответил Лидер, усаживаясь за стол. — Единственный главнокомандующий и тот, перед кем вы отчитываетесь, сидит напротив.
— Хотите сказать, что он стал жертвой атаки? Рэдглоу числится живым в базе.
— Я бы не стал верить этим данным. Насколько мне известно, статус Шестнадцатого под вопросом, но мы оба знаем, что это невозможно.
— Да, вы правы, — тихо согласился я, и добавил: — Но все это слишком подозрительно.
Лидер скрестил руки на груди, и молча ждал продолжения мысли. Напарник подошел поближе, и уставился на меня. Даже Тэс появилась на столе командира, подперев подбородок рукой, и покачивая ножками. Не обращая на троицу внимания, я спокойно озвучил
— Весь Отряд 42 был уничтожен одним выстрелом, или взрывом, если быть точным. По какой-то неведомой причине, абсолютно все солдаты, кроме меня и Шестнадцатого, оказались в общежитии. Мне сложно поверить, что ни у кого не было заданий в этот момент? Никаких патрулей? Зачисток? Ничего? У Отрядных всегда есть работа, но именно сегодня, ее не оказалось. Это просто невозможно. Возникает предположение, что произошла диверсия. Причем, нечто подобное уже случалось, когда наш корабль попал под обстрел. Вот только тогда все устроил Масляный.
— И в этот раз тоже! — Выкрикнул Двадцать Седьмой.
— Нет, вряд ли. Это легко проверить. Лидер, разрешите доступ к камерам наблюдения консьержа общежития. — Командир кивнул; я вмиг нашел нужного робота в базе, и просмотрел последнюю запись из его глаз. — Как и думал. Даже если взять во внимание вирус, которым Масляный заразил меня и то, что подобным дерьмом он мог навести шороху в армии, для подобной операции потребовалось бы больше времени, которого у него не было. Масляный был слишком занят нами. А вот тут, — я протянул ладонь перед собой и запустил головидео, — можно заметить, что роботы начали заходить толпой в помещение ровно за пару минут до взрыва.
— Значит ему помогли.
— Возможно, вопрос лишь в том — кто, и каким образом?
— Рифордж?
— Рифордж — инструмент Отряда 42, — нарушил свое молчание Лидер. — Посторонняя машина не сможет им воспользоваться без разрешения.
— Выходит, кто-то смог, или же это был один из нас. — Я задумался. Мог ли Шестнадцатый…Нет, какой смысл? Хотя, совершить диверсию и погибнуть, чтобы откинуть от себя подозрения — вполне логично, особенно если ты и так на грани разрушения. Но, две вещи заставляют сомневаться: напарник ненавидел людей и никогда бы не пошел за теми, кто принимает человека, как свой базис. И второе, Шестнадцатый не пожертвовал бы целым отрядом, чтобы спасти одного меня. Выходит, что его приглашение в бар, как охота на Масляного, всего лишь совпадение. Случайность, которая могла склонить стрелку подозрения на его сторону. Кому-то выгодно, чтобы мы так думали, но кому?
— Предположим, что диверсант — солдат из Сорок Вторых, — начал командир, — и мы верим базе данных. Получается, что он выполнил миссию в один конец, и погиб с остальными бойцами. В таком случае, мы можем быть спокойны, но, если наши предположения ошибочны, и информация о погибших врет, значит у нас серьезные проблемы. Кто-то из правительственной организации, воспользовался программой взлома, чтобы уничтожить «щит». Ничто не помешает ему таким образом склонить граждан на сторону террористов. Причем, ни у кого не возникнет подозрений, если к ним подойдет солдат, покажет метку Отряда и предложит провериться на наличие ошибок. За пару секунд, Vita Libera получит нового последователя, а за несколько часов, кто знает, может и целый город. — Он откинулся на спинку кресла и скрестил пальцы перед собой, уставившись в пустоту.
— Найти диверсанта теперь наша приоритетная задача? — решил спросить я, понимая на сто процентов, что ответ будет положительным.
— Да…Идите.
Его слова прозвучали как-то неуверенно, но понять можно. Все же, в рядах организации, которую он создал, появился предатель, который поставил под угрозу не только безопасность города, но и пошатнул авторитет правителя. Хотя, был ли таковой в Отряде,
Мы попрощались с Лидером привычным жестом, и покинули кабинет.
— Ты думаешь, что это был Шестнадцатый, так ведь? — спросил Двадцать Седьмой в лифте.
— Нет.
— А если честно?
— Похоже, что я вру?
— Ммм, не договариваешь.
— Кажется, не припомню, что должен отчитываться перед подчиненным.
— И то верно, — робот изобразил слезинку на маске. — Но выслушать меня ты можешь. Хочешь узнать мое мнение? — Я ответил: «Нет», но он не обратил внимания. — Век старья закончился. Таких, как Шестнадцатый, давно пора было сдать в утиль. Зачем обществу подобные развалюхи? Какой от них толк? Оставлять их ради уважения? Лишь потому, что они где-то там, когда-то воевали? Это было давно, никто из новых моделей даже и не помнит, что там было. В памяти живет какое-то понятие о войне, но что с того? Мы существуем в настоящем, и здесь знаем только одно — людей больше нет, а те, что были, успели повыделываться напоследок, не более. Никакой опасности они не представляли, согласись. Те муравьи, которых вы раздавили возле магазинчика Масляного — прямое доказательство того, что человек с большой буквы, — все. Finis. С ними расправился бы даже клерк, торгующий запчастями. Тогда зачем нам вояки, которые так легко пропускают пулю? Жалкие рухляди, на совести которых вся эта разруха? На месте Лидера, я бы принял закон, который позволял бы брать пережитки войны, в виде солдат-развалюх, и пускать их на сырье для более новых моделей. Тогда бы не было никаких рисков, что кто-то из них продаст свою задницу врагу, в обмен на запчасти или дозу гемо-дряни!
— Закончил?
— Фух, да-а-а, — протянул Двадцать Седьмой с некой долей облегчения. — Теперь хочу узнать твое мн…, — и получил такой размашистый удар по морде, что отлетел в стену лифта. С его маски посыпались осколки, оголив, сменившие с синего на красный, глаза-лампочки.
— Знай свое место, юнец. — Спокойно приказал я, встряхивая кулак, который слегка треснул в запястье.
— Хах, и вот так поступает старший по званию, когда дает слово больше не бить подчиненного? Забавно. Может тебя тоже лучше сдать в утиль? А то понятие чести и достоинства у тебя подустарели, Двадцать Шестой. — Он засмеялся, подбирая осколки с пола. — Эх, хорошее начало службы, просто отличное. — Двадцать Седьмой поднялся, приложил стекляшки к лицу, и его маска заблестела новизной.
— Мне плевать на твои взгляды, как и на тебя в целом, но я не собираюсь терпеть, когда какая-то новоявленная жестянка поливает дерьмом моего напарника, или приближенных ко мне. — Лифт звякнул, оповестив о конечной остановке. — Запомни одну вещь — ты мне не понравился еще с самого начала, но обстоятельства складываются так, что нам придется поработать вместе, а там будет видно, до чего тебя доведет твой язык.
— Это угроза?
— Предупреждение.
— А знаешь, ты ведь тоже своего рода старая модель, командир. Может, стоит винить не Шестнадцатого, а тебя? Завис-то во время боя не твой старший.
Я не стал реагировать на его провокации во второй раз, и молча вышел из лифта. Напарник самодовольно хмыкнул, и увязался за мной хвостом позади.
На этот раз нам не потребовалось делать никаких жестов, чтобы клерки расступились. Отреагировав на звук прибывшего транспорта, и увидев нас, они сразу же расступились. В их реакции ничего не поменялось, словно они видели меня в первый раз: шепот, перебрасывание слухами, восхваления и хлопки. Я постарался не обращать внимания, пока на моем пути не встал один из них: робот, с широким экраном-планшетом вместо головы, тонкими ногами, и трясущимися руками. Он держал ручку, и стучал себя по затылку.