026
Шрифт:
— В чем дело? — спросил я.
— Двад-д-дцать Ш-ш-шестой, сэр. Не уделите ли мне минутку вашего времени, — проговорил он запинаясь. Его голос звучал так, словно каждая буква была пропитана шипением. — Мне доложили, что вы направляетесь в город. Это так?
— И что с того?
— П-п-проблема в том, что вы наверняка знаете, в каком состоянии находится Кика-Йорк. В настоящее время наш офис делает все возможное, чтобы исправить ту разруху, которая свалилась на долю граждан.
— Я в курсе. И?
— Так же, я уверен, вы были свидетелем недовольства населения по поводу нарушения договоренности, которую оказывал
— Хочешь сказать, что сейчас не лучшее время, чтобы идти и допрашивать свидетелей?
— Д-д-да, сэр, — он кивнул, и на его «лице» нарисовалась кривоватая улыбка.
— Ты понимаешь, что на кону нечто большее, чем просто безопасность отдельного города, если мы не найдем виновника происшествия? — я подошел к клерку вплотную, и уставился на него сверху вниз.
— Я — д-да, но вот м-м-машины — вряд ли. Если вы пойдете, и начнете выхватывать из толпы, или останавливать отдельно взятых личностей, это может вызвать еще большее недовольство, а также подорвать репутацию нынешнего Отряда 84. Не думаю, что вам хотелось бы получать удары камней в затылок каждый раз, когда вы появляетесь на улице. Ведь, что есть Отряд, как не символ спокойствия?
— Кто ты вообще такой?
— Табдройд, сэр. Я отвечаю за ваш имидж, и репутацию. Можно сказать, что у вас появился менеджер.
— Чья это инициатива?
— Моя личная.
— Кто разрешил?
— Г-г-господин Ладэос. Не лично, к-к-конечно же, но раз он так громко говорит о с-с-свободах, й-й-йя посчитал, что имею право, как представитель общества, в-в-внести свой вклад в благое дело таким образом. Ес-с-сли народ будет смотреть на вас с негативом, то скорость движения к светлому б-б-будущему может замедлиться. Нам не нужны волнения, они ведут к разрухе, которая, в свою очередь, оттягивает нужный нам результат. Н-н-надеюсь, вам понятна моя мысль, Д-д-двадцать Шестой, сэр?
— Понятна, — я дотронулся до его плеча, подвинул в сторону, и пошел к выходу, но Табдройда не устроил мой жест, противоречащий словам, и он снова встал у меня на пути.
— Что вы д-д-делаете?
— Свою работу. Отойди.
— Н-н-но…
— Йоу, мистер клерк, — влез Двадцать Седьмой. — Давай ты не будешь нам мешать? Мы тебя услышали. Ты глянь на этого вояку, думаешь он сделает что-то такое, что усугубит положение? Это же Двадцать Шестой! Живая, мать его, легенда! Так что, — он наклонился к роботу, и в его глазах полыхнул красный огонек, — отойди.
Экран менеджера резко потух, и зажегся вновь с надписью «Перезагрузка».
— Так-то лучше, — напарник похлопал Табдройда по спине, и встал у дверей. — Идем, сэр, — он поклонился мне, как верный слуга, но жест был таким медленным, что четко читалось издевательство.
— Что ты сделал?
— Ничего. Просто достиг понимания.
— Похоже на взлом, — сказала Тэс, появившись рядом с Табдройдом. — Причем на расстоянии.
— Какие-то проблемы, командир?
— Нет, все в порядке.
— Будь осторожнее с ним, Виво, — настороженно предупредила девочка, и растворилась в воздухе.
Наконец покинув штаб, мы направились к парковке. Прибыв на место, я начал подыскивать транспорт по заветам Шестнадцатого, то есть без какой-либо электроники. Но, увы, таких не оказалось. Каждая машина была оснащена по последнему слову техники, что не должно было удивлять.
— Я слышал, что старпер вбил тебе в голову, как замечательно пользоваться машинками без электроники, да? — не унимаясь, язвил Двадцать Седьмой. — Прости, но я не поддерживаю такую философию. По-моему, ты и я, техника и электроника — сосуществуем и помогаем друг другу. Что плохого в взаимовыручке? Нет колес — воспользуйся тем, у кого они есть. А там, кто знает, может этому «колесному» понадобится мое умение стрелять, и он попросит о помощи. Я тебе — ты мне. Все честно. А то, чем занимался твой наставник — лицемерие. Но, опять же, если ты против, то можем добраться каждый своим путем. Пешком полезно ходить, разомнешь подвеску, проветришься.
— У тебя довольно длинный язык, и большая осведомленность обо мне и Шестнадцатом. Откуда ты знаешь все это?
— Без понятия. Видимо при создании, Лидер внес в меня данные последних событий, чтобы я был в курсе происходящего, и мог налаживать контакты с местной «фауной».
— И ты выбрал максимально ублюдский способ взаимодействия?
— Нет, а похоже? Я просто шучу, партнер. Знаешь, тут ведь принято «жить», а на «жить» у меня довольно мало времени, так что беру по максимуму от каждой минутки.
— У тебя это плохо выходит. Старайся лучше.
— Очередной приказ?
— На это раз да.
— Ладно, ладно, слушаюсь, — Двадцать Седьмой прислонил ладонь к виску, отдав воинское приветствие, и добавил: — Едешь?
— Запускай двигатель, — сдался я, и сел на пассажирское сиденье. Сейчас немного не та ситуация, чтобы следовать принципам. Необходимо спешить.
Новичок нажал на кнопку, и к нему выдвинулся штурвал. Двери запечатались, салон зажегся тусклой, неоновой желтизной. Авто зашумело тихим писком, прогреваемых двигателей, и плавно взмыло вверх, словно кто-то снизу легонько приподнял его. Из жабр на боках, синей лентой, вспыхнуло пламя, и транспорт помчал вперед. Мы поднялись на достаточную высоту, чтобы был виден весь город. Он был похож на одну большую рану: дым, как кровь, сочился из каждого района; электричество сбоило, и брызгало искрами то тут, то там; половина парка, где я выгуливал Спайка, напоминала расплавленную плитку шоколада, от которой жадно откусили большой, полукруглый кусок. Но, как и подобает организму, он старался заживить себя, как можно скорее. За все время, что мы находились в штабе, роботы-добровольцы не сидели сложа руки, и уже начали восстанавливать разрушенные участки. Машины тянулись черной полосой, отливая серебром в редких лучах Солнца, затянутого пыльной завесой. Они заполоняли улицы, дороги и районы. Слышались стуки, бой молотов, командные крики прорабов, за которыми следовал рост зданий. Складывалось впечатление, что они появлялись, как в ускоренной сьемке, словно кто-то навел на них луч времени, выставленный на перемотку вперед. Постепенно, минута за минутой, увечья затягивались. Больше не текла кровь и не гноился нарыв, не осталось даже шрамов. Кика-Йорк снова заблестел своими привычными, мрачными цветами. Черные монолиты пронзали пыльное небо, напоминая о своем величии.