119 дней до тебя
Шрифт:
— Спасибо… да, мой. — тихо благодарит та и, взяв его в руки, вздрагивает от того, что тот неожиданно начинает вибрировать. — Джаред… Джаред!
— Нура, привет, — отзывается он по-свойски. — Ты писала… Я только сейчас увидел.
— Да-да, ты с Итаном?
— Нет. Он у родителей.
Довольно обычный ответ… который обрушивается на неё, словно волна.
— Точно? — переспрашивает она спустя вечность, а у самой шумит в ушах.
— Ну да, полчаса назад созванивались. А в чём дело-то?
— Ни в чём, — говорит
Спрашивает тихо, а подруги не дышат рядом.
— Амм, ну да. Вроде бы. — усмехается Джей.
— Не говорил обо мне?
— Нет. Вы что, поругались?
— Не ругались. Он просто уехал и… Он уехал вчера и пропал.
— Ээ, ну… Не знаю, что сказать. Мне жаль.
«Жаль?»
«Что он имеет в виду?»
«Ему жаль её? Тоже?»
— Поверить не могу. — шепчет она, а слёзы начинают щипать глаза.
— Эй, послушай… — доносится его далёкий голос, но она уже убирает от лица телефон.
«Что ещё слушать?»
«Что ещё ей нужно узнать о Нём?»
— Нура, — протягивает руки Мия.
Так обидно. Так вдруг становится по-настоящему горько и пусто.
«О чём Он только думает? Что не так она сделала?!»
— Ты в порядке? — спрашивает печально Кристина.
— Что написал Рик?
— Эмм, что Итан…
— У родителей? Правильно?
— Да.
— Да, — лишь кивает девушка. — Он всем ответил. Всех успокоил. Кроме меня.
«Глупенькая… глупая идиотка Нура. Неужели думала, что, в самом деле, его покорила? Что всё будет просто, как в фильмах — любовь до гроба, свадьба, дети — радужный хэппи-энд».
«Он хотел её и получил. Внушил доверие, помогал… Когда нуждался в поддержке — она ему её дала. Он играл с ней в семью и любовь… и наигрался».
Всё что с ними было — все те моменты… обещания, слова, его глаза — всё так легко перечёркнуто чёрным толстенным маркером, ко всем чертям.
Она вновь с дырой в животе, вновь раздавлена.
Но он уже убивал её… она уже мертва.
Остаётся просто принять.
Часом ранее.
Кабинет Ричарда. Итан лежит на кушетке, отец стоит у своего письменного стола — не знает, с чего начать.
— Она… — наконец, произносит он. — Она обожала лилии. И никогда не была груба со мной, как и я с ней. Никогда. Мы были друзьями… по-настоящему, с самого начала. Душевно общались, разговаривали подолгу. Селин умела рассказывать, а я умел слушать. И я не настаивал и ничего никогда не требовал. Она одновременно приглянулась нам с Джоном, но выбрала его… это вышло само собой, и тогда я просто отступил. Он же… он же был моим младшим братом.
Итан молчит и просто пристально смотрит.
— Не стану врать, — продолжает отец. — было обидно. Но ради продолжения этого общения, я засунул ущемленную гордость подальше.
Он смотрит на сына, улыбается, глаза блестят.
— Но, он уехал. Джон.
Мы дали ему всё, приняли в семью… я принял, как родного брата! Это было сложно для меня, но, тем не менее… А он отказался ото всего, так просто.
Когда он уходил, он говорил такие вещи, что я ощутил себя вирусом — гадким, опасным, от которого нужно держаться подальше. Ему не важны были деньги, он не мечтал об обещанных акциях, чихать хотел на благосостояние и на всех нас. Я не мог поверить, что он так отзывается, ведь мы никогда не желали ему зла… Я не мог поверить, что ему вдруг стало наплевать. Наплевать на меня. Да и было ли вообще иначе хоть когда-то? Он ничего не говорил… почему, куда? Просто взял и ушёл в неизвестность… и она уехала с ним. Он забрал мою Селин с собой.
— Она не была твоей. — говорит Итан с усмешкой. — Ты — эгоист.
— Пусть так. Но я не мог тогда чувствовать иначе. И ты прекрасно можешь меня понять.
Он замолкает, а лицо сына мрачнеет.
— Откуда он взялся? — спрашивает Итан, немного устав от этой недоромантики отца. — Дед просто взял и привел его в дом? Блейк Александр Маккбрайд? Этот скупой, бесчувственный, безжалостный человек?
— Да, — кивнул Ричард, — Именно так и случилось. — развёл он руками. — Твоя бабушка оставила этот мир, когда я был совсем ребёнком… (просто проклятие семьи какое-то)… и твой дед так и не женился больше. Я был поздним, единственным (как думал до этого), важным. Он до ужаса, просто безумно был убеждён, что всем от него были нужны лишь его деньги и власть… и хотя, он позволял лишнего, сроду не мешал эту грязь с ценностями — кровь и фамилия всегда были на первом месте.
И вот, в один день, просто открываются двери, и он входит с каким-то мальчишкой за спиной. Представляет его, как моего единокровного брата… то есть, что он — его родной сын и тоже Маккбрайд. Я был в шоке, мягко сказать. Я не слышал о нём никогда, не знал абсолютно ничего, а он… Джон знал обо мне всё. Он всегда знал, кем является, что у него есть я и другая — вторая семья. Ему было восемнадцать тогда. Младше всего на год… на ровно один долбаный год. Этот…
Ричард замолк и сжал кулаки.
— Когда моя мать носила меня в своей утробе, этот старый проходимец… Он предал её. Наверное, так было всегда. Я уже и не помню, какие между ними были отношения. И вот, он позволил появиться на свет незаконнорожденному младенцу… укрыл в провинции, подальше, спрятал. Он так и не объяснил, чем мотивировался тогда… почему не признал сразу. Но он не отрёкся от него, дал фамилию, содержал. Он навещал его. А когда умерла мать Джона, забрал.
Ричард застыл… окаменел, глядя куда-то в стену.