1700 ЛЕТ ВЕРНОСТИ. История Армении и ее Церкви

Гуайта Джованни

В последние десятилетия XIX века в Европе Османскую империю и ее правительство все еще называют «Блистательной Портой», имея в виду обычай султанов принимать видных гостей и обнародовать свои постановления у третьей двери (итал. porta) великолепного королевского дворца Топкапы. Однако на самом деле империя эта давно перестала быть блистательной — она пребывает в состоянии полного упадка и походит скорее на опасно накренившуюся ветхую лачугу.

Различные подвластные ей народы все решительней пытаются добиться от турок если не независимости, то, по крайней мере, реальной самостоятельности и гарантий прав. Но, несмотря на это постепенное расчленение, гигантская империя, распростершаяся на два континента, выживает благодаря сходящимся на ней интересам европейских стран.

Дело в том, что каждая из европейских держав опасается, что другие смогут извлечь слишком большую выгоду из окончательного исчезновения османского государства, и поэтому все они стараются продлить жизнь агонизирующего великана.

В этой ситуации в августе 1876 года на османский престол восходит деспотичный Абдул-Гамид II. Он получает власть благодаря поддержке сформировавшегося уже в 1868 году движения «Младотурки», которое впоследствии, в 1889 году, станет партией «Единение и прогресс». Новый султан всецело разделяет национализм «младотурок», однако довольно скоро начинает видеть в былых союзниках врагов и, не постеснявшись поставить их вне закона, подвергает гонениям. И, как оказалось, не зря: именно младотурки низложат Абдул-Гамида, но произойдет это только через тридцать три года.

В начале его правления, в 1877-1878 годах, на двух фронтах, балканском и армянском, идет русско-турецкая война. По ее итогам фактическую независимость обретут Болгария, Румыния и Сербия. Перед лицом этого распада империи Абдул-Гамид решает сделать крайний, шовинистический национализм государственной идеологией и построить свою стратегию правления на запугивании и истреблении этнических меньшинств.

В периоды заката почти всех многонациональных империй в истории человечества их существование продлевалось правителями на небольшой срок с помощью одной и той же уловки — среди населения пропагандировался националистический фанатизм и разжигалась этническая нетерпимость. В случае Османской империи чередование правителей в последние четыре десятилетия ее существования не изменит этой константы: экстремистский национализм и террор, как мы увидим, будут общим знаменателем политики Абдул-Гамида II, его злейших врагов — младотурок, низложивших этого султана, и кемалистов, которые, в свою очередь, сменят младотурок.

Политический выбор Абдул-Гамида имел горестные последствия для армянского населения империи. Уже в первые годы его правления добровольческие и нерегулярные войска, главным образом курдские, при поддержке частей османской армии вырезали большое число армян в областях Баязет, Диадин и Алашкерт: в одном только городе Баязет было убито 2400 армян.

Поистине невообразимы были зверства турок и их наемников-головорезов по отношению к армянскому населению. В произведении Владимира Соловьева Три разговора русский генерал рассказывает своим собеседникам о бесчеловечных зверствах башибузуков — солдат нерегулярной турецкой кавалерии, с которыми он столкнулся в войне 1877-1878 годах, находясь в войсках Лорис-Меликова: «Смотрю, казаки подъехали и остановились как вкопанные [...] Огромный обоз с беглыми армянами не успел спастись, тут они его захватили и хозяйничали. Под телегами огонь развели, а армян, того головой, того спиной или животом привязавши к телеге, на огонь свесили и потихоньку поджаривали. Женщины с отрезанными грудями, животы вспороты. [...] Только одно вот и теперь у меня в глазах стоит. Женщина навзничь на земле за шею и плечи к тележной оси привязана, чтобы не могла головы повернуть, — лежит не обожженная и не ободранная, а только с искривленным лицом — явно от ужаса померла, — а перед нею высокий шест в землю вбит, и на нем младенец голый привязан — ее сын, наверное, — весь почерневший и с выкатившимися глазами, а подле и решетка с потухшими углями валяется». Генерал признается, что наиболее «полное нравственное удовлетворение и даже в некотором роде экстаз» он пережил именно тогда, когда, настигнув башибузуков в соседней деревне, истребил их несколько тысяч.

На армянском фронте русские войска под командованием Лорис-Меликова в результате тяжелых боев, происходивших с 20 сентября/2 октября по 3/15 октября 1877 года на Аладжинских высотах, к востоку от города Карса, нанесли серьезное поражение сильной армии Гази-Мухтара-паши

и взяли в осаду Карс.

После войны к России отошли лишь Карская область (с городом Ани) и Ардаганская. Обеспокоенные всплесками насилия со стороны турок российские армяне оказывают сильнейшее давление на власти для того, чтобы в договор о мире были включены положения, гарантирующие проведение в Османской империи реформ для защиты прав турецких армян. В результате по окончании конфликта Россия пытается настоять именно на таких условиях мира, предлагая ввести «самоуправление» для турецкой Армении и закрепить его указом еще до отвода царских войск с османских территорий. Однако, несмотря на это, в окончательном тексте 16-й статьи договора, подписанного двумя сторонами в Сан-Стефано, под Стамбулом, 3 марта 1878 года, говорится лишь в общем о «реформах и улучшениях», исполнение которых должно проверяться представителями царя.

Впрочем, через три с небольшим месяца и эти слабые гарантии стали еще более эфемерными из-за того, что в июне-июле 1878 года в Берлине был составлен новый договор, заменивший Сан-Стефанский; в дело вмешались Великобритания, традиционно дружественная туркам, и Австро-Венгрия, которые потребовали пересмотра Сан-Стефанских соглашений.

Почти целый век Великобритания поддерживала разваливавшуюся Османскую империю, желая сохранить путь к Индии. Россия же продолжала враждовать с турками, которые, в Константинополе и на Балканах угнетали православные народы. Итак, турки и англичане в июне 1878 года подписывают на Кипре тайное соглашение, по которому Великобритания обязуется обеспечить незамедлительный отвод русских войск с занятых османских территорий, получая взамен остров Кипр.

В результате англичане навязывают России проведение нового конгресса в Берлине, на котором значительно ограничиваются как завоевания, так и влияние царской империи на османские дела. Правда, что касается армянского вопроса, то Турция и в Берлине на словах вновь обещает провести реформы. Действительно, согласно новому трактату, для армянского национального меньшинства в Турции должен быть назначен европейский полномочный комиссар, определяющий армянских губернаторов, префектов и администраторов; войсками и жандармерией в соответствующих областях будет командовать европейский офицер, причем солдаты должны быть из армян; наконец, османское правительство гарантирует свободу совести и печати и возвращение конфискованного имущества.

Однако 61-я статья Берлинского трактата, касавшаяся армянского вопроса и заменившая статью 16 Сан-Стефанского договора, не связывала отвод русских войск с осуществлением реформ и не устанавливала конкретные сроки их проведения; кроме того, проверка исполнения реформ перестала быть исключительной прерогативой русских и должна была перейти под общий контроль всех держав.

Естественно, Турция и не подумает проводить обещанные реформы, а после ухода русских войск европейские державы утратят всякую реальную возможность вести переговоры об их проведении.

К тому же, в 1878 году правительство приостановило действие Османской Конституции. Положение христиан империи стало еще более бедственным. Западные государства неоднократно требовали проведения преобразований, но турки не отвечали на их требования. А с 1881 года коренным образом изменилась и русская позиция по армянскому вопросу. Вслед за убийством царя Александра II новый министр Победоносцев стал проводить политику дискриминации национальных меньшинств и, соответственно, опасался, что осуществление благоприятных для армян преобразований в Османской империи может вдохновить российских армян на борьбу за свои права.

Таким образом, Берлинский трактат остался в истории дипломатии шедевром политической наивности или, скорее, примером чрезвычайной безответственности в вопросах человечности. Действительно, если бы англичане не навязали пересмотр Сан-Стефанского договора, то, возможно, не произошло бы ни массовых расправ 1894-1896 годов, ни трагедии геноцида 1915 года. Однако армянский вопрос, то есть судьба миллионов людей, была, к сожалению, всего лишь пешкой в сложной партии, которую разыгрывали между собой французы, австро-венгры и, главным образом, англичане и русские на шахматной доске Малоазиатского полуострова...