1915 год. Апогей

Айрапетов Олег Рудольфович

Новой и весьма серьезной угрозой для них стали немецкие подводные лодки. Болгарский флот даже не брали в рассмотрение: к началу войны он состоял из шести 100-тонных миноносцев производства фирмы Крезо 1906–1907 гг. (26 узлов, три торпедных 18-дюймовых аппарата, три 47-мм орудия), 700-тонного крейсера «Надежда», построенного в Бордо в 1898 г. (17 узлов, два 100-мм и четыре 47-мм орудия, два торпедных аппарата) и двух царских яхт – «Крум» (250 тонн, 8 узлов) и «Камчия» (125 тонн, 10 узлов)⁹⁶. Начальник военно-морского управления Ставки контр-адмирал Д. В. Ненюков категорически воспротивился планам десанта. Русский военно-морской агент в Болгарии В. В. Яковлев, с началом войны переехавший в Бухарест, сообщал о том, что в Варненском и Бургасском районах в болгарских войсках высок процент мусульман, никак не

симпатизировавших России, на береговых батареях командуют немецкие офицеры, при десанте возможна угроза атаки подводных лодок⁹⁷.

По мнению Д. В. Ненюкова, изложенному в докладе 29 октября (11 ноября) 1915 г., трех находившихся в Черном море немецких подводных лодок было достаточно для срыва подобной операции. М. В. Алексеев был раздражен доводами адмирала: «Что мне за дело до этих лодок, когда там целый флот! Что вы мне докладываете? Если боятся и не умеют, я их сниму с кораблей и сформирую из Черноморского флота пешие бригады! Это Бог знает что!»⁹⁸. Д. В. Ненюков был, конечно, прав. Наличие всего одной подводной лодки противника под Дарданеллами союзное военно-морское командование считало достаточной опасностью для гораздо более сильной, чем Черноморский флот, англо-французской эскадры. Адмирал, очевидно, учитывал и имевшийся опыт подводной войны. Английские субмарины потопили несколько немецких военных кораблей в Северном море, у побережья Германии, а подводные лодки Е-11 и Е-14 проникали в Мраморное море и топили буквально на виду у турецкой столицы и даже в гавани Константинополя боевые суда и транспорты с войсками и боеприпасами⁹⁹.

Германо-турецкие силы к апрелю 1915 г. выставили в Дарданеллах десять линий минных заграждений – около 400 мин. В результате плавание в этом районе значительно усложнилось. Из 19 прорывов союзных субмарин в Мраморное море 33 % закончились их гибелью¹⁰⁰. В августе 1915 г. к австрийцам из Германии пришли еще две подводные лодки U-34 и U-35, в сентябре – U-33 и U-39, в ноябре – U-38¹⁰¹. В результате в Константинополе была организована полуфлотилия в составе пяти подводных лодок. С 9 по 11 сентября немецкие подводные лодки UB-7 и UB-8 потопили в Черном море несколько парусников и английский транспорт «Патагония». В районе Эгейского моря осенью 1915 г. действовало уже 13 германских подводных лодок, потопивших у Крита за сентябрь – первую половину октября 23 союзнических транспорта¹⁰². Всего за осень 1915 г. в Средиземном море ими было потоплено 92 судна Антанты и нейтральных государств¹⁰³.

Нельзя было исключить появления части этих подводных лодок в Черном море в случае активизации действий нашего флота. По-прежнему нерешенной оставалась и проблема отношения болгарского общества к появлению русских войск. 30 октября (12 ноября) Морским управлением Ставки был подготовлен подробный доклад о десантной операции в Болгарию. Его авторы – контр-адмирал Д. В. Ненюков и капитан 1 ранга А. Д. Бубнов в завершение пришли к следующему выводу: «Десантная операция на Балканский полуостров – предприятие, сопряженное с большим риском, однако этот риск может быть оправдан в том случае, если наша армия, преодолевая вышеизложенные трудности, встретила бы радушный прием местного населения и могла бы изменить политическое положение Болгарии с враждебного на союзническое. Если же наша армия вступит во враждебную страну, то все предприятие можно считать заранее обреченным на неуспех»¹⁰⁴.

Рассчитывать на благоприятные перспективы десанта на болгарском побережье не приходилось. Особенно в Варне. Своеобразным подарком для правительства В. Радославова была бомбардировка русским флотом этого города, произведенная 27 октября 1915 г. по предложению союзников¹⁰⁵. Ее проведение обсуждалось сразу же после вступления Болгарии в войну. Удар, который она нанесла в спину сербской армии, был, безусловно, воспринят в Петрограде как враждебный акт и требовал возмездия. Обстрел болгарского побережья стал неизбежным следствием логики войны. Англичане и французы опасались возможного использования болгарского порта Дедеагач на побережье Эгейского моря и планировали атаку города с моря. Союзное командование высказало пожелание, чтобы бомбардировка этого пункта совпала

с русской акцией против болгарских черноморских гаваней¹⁰⁶.

Главное условие операции, которое должен был выполнить командующий русским Черноморским флотом, – это предупредить Д. де Робека о дате бомбардировки, чтобы обеспечить совместную атаку. 20 октября 1915 г. русские корабли вышли в море, но при подходе к Варне 21 октября погода резко испортилась, сильное волнение до семи баллов исключало возможность прицельной стрельбы. Эскадра была вынуждена вернуться в Севастополь. Союзники в этот же день подошли Дедеагачу и подвергли его трехчасовому обстрелу. В состав эскадры по настоянию союзного командования был включен и крейсер «Аскольд». Городу был нанесен существенный ущерб, ночью союзники провели демонстрацию десанта – сопротивления не было (при этом официальное болгарское коммюнике сообщило о том, что в результате обстрела с моря убито только четыре лошади)¹⁰⁷. Однако главная задача так и не была решена. Одновременной операции союзников в Эгейском и Черном морях не получилось.

Новый выход русского флота был назначен на 26 октября. В шесть часов утра 27 октября русские эскадренные броненосцы «Иоанн Златоуст», «Евстафий» и «Пантелеймон», имея впереди три пары тральщиков, в сопровождении 11 эсминцев подошли к городу. С эскадрой шла авиаматка «Николай I» с гидросамолетами на борту. На русском флагмане – дредноуте «Императрица Мария», прикрывавшем операцию от возможного появления «Гёбена», присутствовал контр-адмирал Р. Ф. Филимор, ведавший до этого военно-морским транспортом под Дарданеллами. Командующий очень опасался возможного удара подводных лодок. Гидропланы взлетали парами: первая облетала корабли и, дождавшись вторую, уходила на бомбежку города. Обстрел с кораблей начался в 8 часов 58 минут, после разрыва первых снарядов находившиеся в порту подводные лодки UB-7 и UB-8 немедленно вышли из гавани. Русские летчики к моменту первого налета уже не обнаружили вражеских субмарин¹⁰⁸.

«Близко подходя к берегу, – писал участник похода, – корабли устраиваются в боевую линию. Завращались башни. На адмиральском корабле поднимают сигнал. Пушки эскадры разом извергли яркий желтый огонь и клубы коричневого дыма. Дрогнуло все кругом от мощного залпа. Один за другим сыплются залпы 12-дюймовых пушек на болгарские батареи, на мол, на гавань. Серые клубы дыма на берегу показывают, что стрельба идет удачно. Город мы не трогаем. Он кокетливо глядит на солнце, и странным кажется кругом мирно стоящего города весь этот ад»¹⁰⁹. По свидетельству (послевоенному) полковника Милчо Железнова, командовавшего береговой артиллерией, несколько снарядов случайно попали в город, но он действительно не подвергался целенаправленному обстрелу со стороны эскадры – в противном случае от Варны остались бы одни развалины. Болгарская артиллерия не могла отвечать на обстрел: русские корабли находились вне зоны действия ее орудий¹¹⁰.

Броненосцы сделали 40 выстрелов 12-дюймовыми и 25 выстрелов 8-дюймовыми орудиями по району маяка, где должны были находиться болгарские батареи, после чего перенесли огонь на порт. В 9 часов 10 минут на кораблях заметили перископ подводной лодки, в 9 часов 13 минут наблюдателям показалось, что в сторону линкора «Пантелеймон» движутся две торпеды. На самом деле подлодка UB-8 атаковала «Пантелеймон» одной торпедой, и корабль уклонился от нее¹¹¹. В ответ на минную атаку наши корабли открыли бешеный огонь «по перископам», то есть по площади: «Не было живого места на воде. Она буквально кипела от всплесков снарядов»¹¹². В результате русская эскадра предпочла свернуть операцию и вернуться в Севастополь.

Стрельба по мысу Галата продолжалась девять минут, а по объектам Варны – 28 минут¹¹³. Гидропланы сбросили 21 бомбу: пять – на железнодорожные пути, три – на портовые склады, несколько бомб попало в строящиеся укрепления. Нельзя сказать, что эта бомбардировка нанесла Варне существенный вред. Были уничтожены или серьезно повреждены железнодорожный вокзал, таможня, радиостанция¹¹⁴. Наблюдатели доносили: «Население было охвачено паникой. Болгары стреляли по нашим летчикам из пулеметов, установленных на больших зданиях центральной части города»¹¹⁵.