1993 год. Назад в СССР, или Дети перестройки
Шрифт:
Алексей чувствовал уже не только влечение к Насте, как к женщине, такое бывало с ним раньше и не раз, а какое-то новое, неведомое ещё чувство, которое подминало под себя эти чисто мужские страсти, сдерживало даже их, и хотелось не сколько близости физической, сколько духовной что ли, и это новое острое чувство влекло Алексея как на крыльях, хотелось быть просто рядом с этой пепельноволосой, стройной девушкой, хотелось сделать какие-нибудь глупости, шалости, безрассудство, хотелось бросить к чёрту все эти свои дела, которые сделали его тем, кем он был сейчас.
– Нет, Вершинин никогда
– Но ведь он такой красавец, прямо нарцисс, – Лешка решил подначить девушку, – а девчонки любят таких.
– Нет , ну вот уж нет, – с легким недовольством перебила его Стаси, – Он циник, маменькин сынок, умеет только строить свои печальные глазки, в ресторане сегодня вел себя безобразно, а у тебя было такое лицо, что я подумала, еще минуту и ты не выдержишь.
– Да, представляю свою физиономию, – весело добавил Лешка, и они оба рассмеялись, глядя друг на друга.
– Только не думай выяснять с ними отношения, – вдруг посерьезнее сказала Настя, – Я терпеть не могу драки. Да и потом, эти его дружки, они мне уж совсем не нравятся. Где он только набрал таких, настоящие уголовники?
– У меня тоже есть друзья, – ответил Алексей, – хорошие ребята, завтра я вас познакомлю. Так что Вершинина твоего я не боюсь. Не по зубам я ему, верно?
Алексей улыбнулся, свежий речной ветерок дул в лицо. На душе было хорошо, свободно так. Давно Алешка не был в таком хорошем настроении. На улице стемнело, в их галереи почему-то не было освещения, но это лишь радовало. Создавало иллюзию, что они тут только вдвоем на огромном судне.
– Так что, – начала было Анастасия, но осеклась вдруг и схватила Алексея за руку. Даже в темноте он увидел, какой мертвенной бледностью покрылось красивое лицо Стаси. Ужас заметался в ее темных зрачках, смотрящих куда-то за спину Алексею в густой полумрак галереи. Лешка медленно, чувствуя, как волосы на затылке поднимаются от чего-то неизвестного и пугающего, повернулся назад.
По галереи медленно, очень медленно, как в кошмарном сне, неотвратимо двигались к ним четыре темных силуэта плечом к плечу, перегородив весь коридор. Приближались они, словно знали, что не побежит Лёшка, не посмеет ударить в грязь лицом перед девчонкой. Ещё не видя лиц этих людей, Алексей почувствовал, кто они.
– Скорее, – Стаси тянула его за руку к лестнице наверх, которая была всего в нескольких шагах сзади.
Нет, он никуда отсюда не уйдёт, ни перед кем ещё Алексей Князев не опускал голову, никто не смел упрекнуть его в трусости, никогда он не дрожал за свою шкуру, не отступал, тем более перед такими ублюдками, как этот Дима и его компания. Лёшка решил стоять до конца.
– Уходи! Быстро! Ну! – он с силой оттолкнул Настю к лестнице, четверо были уже близко, Алексею казалось, что он уже слышит их глухое дыхание, видит воспаленные зрачки и раздутые в ярости ноздри.
– Ну что задергались-то? – раздался знакомый голос. Четверо остановились, Дима Вершинин вышел чуть вперед.
– Вот вы где, голубки, – продолжил он, – ищи вас тут.
– Что тебе надо, отстань от нас, ненормальный! –
– Шлюха, – прошипел Вершинин и тотчас же хлесткая пощечина обожгла его лицо, он отшатнулся и занес руку для удара, так ненавидел он в этот момент огромные изумрудно-зеленые глаза своей невесты. Дима хотел ударить ее от всей души, пощечина горела, это был плевок его в душу, непризнание, отвержение его Дмитрия Вершинина.
– Зря, – коротко выдохнул Алексей и сделал шаг вперёд, точно заранее прицелившись, хлёстко со смаком ударил Вершинина по лицу, в узкую полоску его, искривившегося в циничной усмешке, рта, в белые зубы, в розовые дёсны, всю свою злость, всю силу девяностокилограммового корпуса вложил Лёшка в этот страшный удар.
Дима был отброшен шагов на пять, и, зажимая двумя руками окровавленные губы, упал на палубу. Оправившись от секундного замешательства, трое бросились на Алексея. Того, кто в центре, он встретил прямым ударом ноги в дых. тот упал на колени, согнувшись, но два кулака одновременно опустились на его лицо. Лёшка едва не опрокинулся, отступил назад, и в этот самый миг кто-то пнул его ногой в живот. Дыхание перехватило, Алексей сжал зубы и ударил ближайшего противника. Тот вскрикнул и отступил на мгновение, но поднялся уже, сплёвывая кровавую слюну третий, страшный и с искажёнными от боли лицом.
Алексей знал, что пощады ему не будет, ждал, что не сможет выкарабкаться. Врагов было много, это были всё сильные, здоровые ребята, хотя в одиночку он и справился бы с каждым, но они были втроём, они мстили за недавний позор в баре, за выбитые зубы своего дружка, да пощады быть не могло.
– Барбос, слева давай, – закричал высокий, с окровавленным лицом, и все трое бросились на Лёшку.
– На помощь, помогите кто-нибудь! – закричала Анастасия, подбегая к лестнице.
Князев отбивался из последних сил, прижатый к фальшборту. Он не мог слышать топота ног по железным ступеням. Кто-то спешил на голос девушки.
– На помощь! – еще раз крикнула она, и, увидев, как, громыхая и чертыхаясь, с лестницы скатился через голову, споткнувшись, видимо, Сашка Рыжов, а сверху тяжелыми шагами бежал уже Колычев.
Он не стал тормозить, ринулся в гущу драки. Димины приятели слишком поздно увидели угрозу с тыла. Колычев с налету грудью, огромными плечами сбил двоих. Третьего страшным, отличным ударом в лязгнувшую челюсть положил Алексей. Сашке Рыжову осталось только с криком прыгнуть двумя ногами на одного из поверженных атлетов. Будь Рыжов побольше весом, и у того поломались бы ребра.
Трое друзей тяжело дышали, но все было кончено. Двое противников лежали без движения. Дима и еще один по-собачьи выли, держась за разбитые физиономии. Досталось им капитально.
– Всё, уходим, – Лешка вытер кровь с разбитой губы и, увлекая за собой дрожащую Стаси, ринулся вверх по ступеням. Рыжов последовал за ним, а Сашка Колычев, оглядев поле битвы, довольно ухмыльнулся, пнул в бок скулящего Вершинина и неспешно удалился вслед за друзьями.
Глава 10