3+1=...
Шрифт:
— Поедем бесшумно и с комфортом, никакого грохота. Садись.
И уже когда она поставила ногу на подножку, коснулся руками плеч, а губами уха.
— С днем рождения, Мариша.
У Марины не было ни малейших идей на тему того, куда они едут. Ее украли, в конце концов! Думать — не ее задача. И это было прекрасно.
Приехали они в итоге в строящийся коттеджный поселок. Часть участков была уже застроена, кое-где дома еще строились, а некоторые участки были и вовсе пустыми.
Вот на такой участок и привез
— Что это?
— Здесь будет мой дом.
Марина не сразу поняла ответ Андрея — «Мой дом». Она очень часто мысленно употребляла это словосочетание — «Дом Андрея». Но имела в виду тот объект, который строит Андрей. И где земельный вопрос был запутан в самый настоящий гордиев узел. Марина аккуратно нитку за ниткой распутывала этот узел, но уверенности в том, что ей удастся спасти дом Андрея, у нее до сих пор не было.
А тут — другой дом. Которому ничего не угрожает.
— Ты будешь здесь строить дом?
— Да. Уже и часть стройматериалов закупил.
Марина оглядела пустое пространство вокруг.
— И где они?
— Пока на склад по знакомству пристроил. Ну что, давай праздновать?
Андрей разложил вспененные коврики, застелил их пледом. И поднял взгляд. От его улыбки снова неконтролируемо заныло в груди. Тот самый плед.
На плед были выставлены термос, пластиковые чашки и контейнеры.
— Прошу.
Никогда не было в ее жизни такого дня рождения.
Первое сентября в этом году радовало теплой ясной погодой. И вот Марина сидит на пледе посреди просторного участка, пьет ароматный чай вприкуску с бутербродами. А вокруг тишина.
— Хочешь, покажу, какой будет дом?
— Хочу.
Андрей достал из кармана куртки ручку, листок бумаги. И вот уже Марине демонстрируют набросок дома — в одной проекции, в другой. Оказывается, Андрей прекрасно рисует.
— Я не рисую, я черчу, — поправил ее он и продолжил.
И продолжил. Марина смотрела на линии, появляющиеся на листе бумаги, на крупную мужскую руку, уверенно держащую авторучку — никогда бы не подумала, что мужские пальцы, держащие авторучку — это так красиво! Слушала рассказ Андрея — а он увлекся, и теперь в его голосе совсем не было привычной снисходительной иронии, зато было очень много эмоций. Живых. Настоящих. Он уже видел этот дом, хотя вокруг было пустое поле и березняк неподалеку.
Две мысли овладели Мариной. Первая — что Андрей прирожденный строитель. Не по образованию, не волею обстоятельств, а именно по природе своей. А вторая — ей очень хочется увидеть этот дом. Но для этого нет никаких гарантий — ведь это случится года через два, не раньше. И где будет сама Марина через два года? Рядом с Андреем? Нет? Она не знает. Зато она может спасти, а потом и увидеть тот дом, который Андрей строит сейчас. Это перестало быть просто интересным и сложным контрактом. Эта история стала вдруг личной.
Марина вздрогнула, когда Андрей вдруг обнял ее за плечи
— Дрожишь? Замерзла? — он притиснул ее к себе еще крепче.
Дрожу, но не поэтому, Андрей, совсем не поэтому. Но он уже поднимал ее за плечи с пледа, паковал быстро обратно вещи. На участок земли наползали серые сентябрьские сумерки. Холодало. Ее день рождения заканчивался.
— Не сюда.
Марина обернулась. Она собиралась сесть на переднее пассажирское сиденье. А Андрей, облокотившись, стоял у задней двери джипа.
— В смысле — не сюда?
— Пойдем на заднее.
— Зачем?
Андрей лишь выразительно выгнул бровь. И тут до Марины дошло.
Да ну… Да ну что за глупости! Здесь? На заднем сиденье машины?! Когда дома есть прекрасная широкая кровать и ванная?!
— Ты занималась сексом на заднем сиденье машины?
Ах вот как вопрос ставится… прямо? Да что это за вопрос вообще?!
— Конечно, нет. А ты?
— Конечно, да.
И перед Мариной гостеприимно распахнули заднюю дверь джипа. И, пока она подбирала слова для достойного отчета, Андрей шагнул к ней и обнял.
— Секс в машине — это дрянь редкая. Неудобно. Вообще кошмар. Но это обязательно надо попробовать.
— Андрей…
— Это надо обязательно сделать… с… с особым человеком.
Особый человек? Я для тебя особый человек, Андрей? Что это значит?!
Марина еще осмысливала это, когда каким-то непонятным образом оказалась на заднем сиденье большого брутального джипа.
Это, и в самом деле, жутко неудобно. Места мало. Непонятно, как раздеваться. И вообще, надо ли раздеваться. И, вместе с тем…
И вместе с тем необходимо. Именно с ней. Именно здесь. И именно сейчас.
Андрей так и не понял, как это все у них получилось. Он начал целовать Марину — и пропал. И все, что дальше происходило — происходило по каким-то другим законам, мимо реальности. Как они разделись — непонятно. Но вдруг оказались без одежды. Даже его джинсы куда-то делись — просто Брюс всемогущий! И Маришкины трикотажные штаны тоже как-то с нее исчезли. На ней вообще остались только носки. Белые. Один.
И поза была какая-то… Не поза, а котопес! Камасутре и не снилось! Ну не трахались в Древней Индии на задних сиденьях в джипах. Приходилось что-то изобретать самим. Потому что остановиться было уже невозможно. Непонятно, где чьи руки, и где чьи ноги. Только одно имеет значение — их общая потребность друг в друге.
Оп. Получилось.
Черт! Гондоны так и остались лежать в бардачке.
— Мариша… — слова едва продирались через спекшееся комком горло.
— Пожалуйста… — чуть слышно прошелестел ее голос. Потом всхлип. — Пожалуйста, не покидай меня…
В нокдаун его послала этими словами. Что-то полетело по краям сознания: наверное, спираль… или таблетки… да сам выйду в конце… Но это все краем. А отчетливо только одно — и в самом деле не смогу. Не смогу покинуть.
Необходима. Здесь. Сейчас. Точка.