99942
Шрифт:
Себе он налил красного, хватило на целый бокал. "Красное и белое" – почти по Стендалю, или нет, без почти, но у других авторов. Максим вспомнил, что роман с таким названием (или "Белое и красное", не суть) читал на работе Пономарёв, какой-то криптоисторический хоррор про последний бой белогвардейцев и большевиков.
Он подумал о груди Маши в своей руке и сделал большой глоток.
Секс в начале отношений – не лучший зачин для длительного союза. Или две недели в современном мире – это не начало, а без малого вечность?
"Ба, Максимыч, с каких пор ты думаешь
Спорить с собой не было никакого желания. Естественно, он её хотел, он – мужчина. Но сначала надо стать счастливым в самих отношениях, а уж потом в постели.
"А может, ты просто не хочешь ничего менять? Привык к этому промежуточному состоянию? – подумал Максим, а потом предупредил: – Смотри, потеряешь Машку… ей мужик нужен, а ты всё в поцелуи играешь". Похожее предупреждение, облачённое в шутку, некогда сделал Диман Костенко, друг детства, когда Максим начинал встречаться с Аней, когда всё ещё было в праздничном конфетти и полном ажуре, за годы до рассинхронизации желаний и приступов нежности.
"Заткнись", – посоветовал он и себе, и призраку друга, которого однажды подвёл.
Максим сделал ещё один глоток, поменьше, и подхватил с тарелки кусочек жареного мха. На вкус как нежное креветочное мясо, только рыбой не пахнет.
– Можно спросить? – сказал он, задумчиво разжёвывая грибные волокна. Спросил, чтобы отогнать мысли и образы.
– Валяй!
– Расскажи о своей семье.
– Хм. – Маша приподняла брови и слегка склонила голову набок, наигранно оценивая опасность вопроса. – Странная тема для мужчины, открывшего вторую бутылку вина, но раз спросил…
– Буду признателен.
– Напускные манеры – за борт… Значит, про родителей. Краткость приветствуется? Хорошо. Родились, выросли, жили в Питере. Там они и сейчас обитают, мама на пенсии, а отец по-прежнему "у станка". Точнее у компьютера – архитектором работает. А мама конструктором была, в том же проектном институте. Сестричка есть…
В какой-то момент Максим соскользнул. Продолжая слушать Машу, кивать и пить вино, стал думать о другом. О разном. Будто пролистывая в голове важные записи, чтобы убедиться – всё ли на месте, не забыл ли чего.
Он вспомнил встречи с Машей, предваряющие их знакомство. Первую: краткую, безмолвную, случившуюся в тамбуре мини-маркета. Она забрела в магазин после двух часов на трассах комплекса "Снежком", купить минералки. Так она сказала. И вторую встречу: около дома Лопухова, вернее, около обнесённого стеной, точно средневековая крепость, жилого комплекса, на территории которого имел жилплощадь Лопухов. Привезла некой сердобольной женщине одного из котят, сидевших у неё на передержке. "Минералка и котёнок. Спасибо вам, ребята, за шанс увидеть, а потом и узнать Машу".
Мысль перескочила на косвенного "виновника" второй встречи – Лопухова, сотрудника ИИКМ, коллегу профессора Булгарина. "Как он оказался в списке?" и "Почему по-прежнему жив?" Максим получил ответ лишь на второй вопрос. Да и ответ ли? Скорей, версию…
– Ты меня слушаешь?
– Да.
Она встала со стула, подошла и села ему на колени.
– Какой-то ты напряжённый,
– Да так.
Максим обвил её руками и на секунду уткнулся лицом в тёплоё плечо.
"Нет. Не сейчас".
3
Кулинарные фазы дня венчал совместный ужин.
Котлеты из тофу с картофельным пюре. Салат из тёртой моркови с грецкими орехами и клюквой, порционно оформленный в невысоких прозрачных стаканах – ни дать ни взять, декоративные свечи.
– Неслабо вы лопаете, – заметил Максим.
– Мы?
"Травоеды". В подобных мыслях не было издёвки, лишь иронично-защитная реакция на что-то новое.
– Вегетарианцы.
– Совсем немного, – сказала Маша и подала на стол тарелку с ломтиками хлеба, намазанными оливковым маслом и посыпанными кусочками базилика – итальянский финал импровизации в стиле фьюжн.
– Капельку, – подтвердил Максим, с тенью улыбки наслаждаясь созерцанием её стройной фигуры, которую не могли скрыть ни мешковатая футболка, ни спортивные штаны.
"Что нас ждёт впереди?"
Он не хотел углубляться в подобные дилеммы, так горячо обсуждаемые психологами. Первые недели знакомства. Идеальные сроки. Проверка отношений. Примерка будущего. Не хотел, но иногда проносился над ними, задевая каблуками верхушки бесполезного чужого опыта, спрессованного в свод правил. Достаточно ли мы совместимы? Не утратят ли смысл и нежность эмоции этих дней, не превратятся ли в тупые ножи, потерянные в хаосе кухонных шкафов и ящиков? Их первый поцелуй, похожий на нежданное лунное затмение. Её первое "скучаю" в эсэмэс – банальное, но бесценное, как сувенир из страны, в которой был однажды, но никогда больше не вернёшься. Его утреннее чтение с телефоном на тумбочке, который превратился в бомбу замедленного действия – и ты ждёшь взрыва, ты мечтаешь о нём…
– Она красивая, – Маша посмотрела на подаренную крольчиху. Игрушка устроилась на подоконнике около хлебницы. – Как её зовут?
– Твоя подруга, тебе и решать.
Маша изобразила на лице театральную задумчивость.
После ужина и совместной загрузки посудомоечной машины, они перебрались в гостиную, в компанию урчащих котов и телевизора.
Маша жила в загородном посёлке недалеко от Видного. Частный домик – если угодно, небольшой коттедж, а на самом деле подвергнутая радикальной перестройке изба-трёхоконка – снимала у родственницы, и этот факт откладывал свой отпечаток. Простота и чистота комнат соседствовали с нереализованным желанием перекроить интерьеры под себя, на свой вкус и фантазию.
Максим щёлкал каналы. Беспородный Барбарис лёг на ковёр, мордой к экрану. Чарли устроился на коленях у Маши, остальные усатые-полосатые шастали по дому, перемяукиваясь о чём-то своём.
– Хочу что-нибудь весёлое, – сказала Маша. – Лёгкое и романтическое.
– Сейчас найдём тебе комедию.
Маша сморщила носик:
– Знаешь, как на русский переводится "комедия"? "Весёлая песня", представляешь… ладно… Ставлю на двадцать второй канал.
– Хм. Ставка принята. А я на тридцать пятый.