А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
— Видите хоть что-нибудь? — спросил Гарри, рассматривавший шар, подперев подбородок кулаком.
— Ага, — отозвался Рон. — Прожжённое пятно на скатерти. Могу предсказать, что кто-то уронил здесь горящую свечу.
— Прошлое не предсказывают, — поправила приятеля Гермиона. — Это пустая трата времени! Я бы лучше потренировалась в Веселящих чарах или дописала исследование по древним рунам.
— Зачем мы вообще выбирали этот предмет? — обречённо спросил Гарри.
— Нам изучать его до шестого курса, — вздохнул Рон. — Чёрт бы подрал этого Перси! «Прорицания очень важны»,
— У тебя есть своя голова на плечах, — наставительно заявила Гермиона. — Подумал бы получше и не записывался. Никто тебе в этом не виноват.
— Тогда и сама не ной, — беззлобно огрызнулся Рон.
— Тише, тише, — пропела рядом с ними профессор Трелони. — Вы нарушаете магическую атмосферу, а она — вещь очень хрупкая и непостоянная.
Лаванда и Парвати недовольно посмотрели на столик, за которым сидели Гарри, Рон и Гермиона. Рон тут же скорчил рожицу, и девочки отвернулись, едва сдерживая смех. Профессор Трелони же между тем прошла к столику друзей и уселась рядом, придвинув пуфик.
— Дайте-ка мне взглянуть… — прошептала она.
Гарри переглянулся с друзьями, словно говоря: «Сейчас опять предскажет какую-нибудь беду, как пить дать!». Гермиона была полностью с этим согласна и потому уставилась на профессора Трелони, не скрывая скептицизма.
— Так-так… — Вот и трагический голос, не предвещающий ничего хорошего. —Я вижу… вижу… Образы… Они предсказывают…
— Они предсказывают, что завтра будет туман, — громким шёпотом выдал Рон, театрально округлив глаза. Наблюдавшие за столиком Парвати и Лаванда прыснули, ободрив тем самым Рона. Гермиона лишь презрительно скривила губы.
«Я и не подозревала, что Рон такой позёр».
— О, мой мальчик… — Трелони, кажется, не заметила выпад Рона, и тот многозначительно подмигнул Лаванде и Парвати. Дин и Симус показали ему большие пальцы. — О, как же страшно! Я вижу Гри…
— О, Господи! — воскликнула Гермиона. Всё происходящее действовало ей на нервы. — Неужели опять Грим? Это же смешно! Каждый раз одно и то же!
В кабинете, где до этого царила расслабленная атмосфера, резко наступила тишина. Было слышно, как свистит над камином чайник. Профессор Трелони оторвалась от шара и взглянула на Гермиону увеличенными стеклами очков глазами.
— Вынуждена с прискорбием сообщить вам, милочка, что с самой первой минуты вашего появления в классе мне было абсолютно ясно, что вы напрочь лишены тех качеств, которые необходимы для познания благородного искусства ясновидения. — Преподавательница коснулась запястья Гермионы, и девочка, невольно загипнотизированная странным взглядом, даже не пошевелилась. — Вы так юны, но ваше сердце неспособно на любовь, а ваша душа такая же сухая, как и страницы учебников, к которым вы так и останетесь навсегда привязаны. Увы, мисс Грейнджер, но вы…
— Хватит!
Вырвав руку из хватки профессора Трелони, Гермиона вскочила с пуфика и швырнула учебник «Как развеять туман над будущим» на скатерть, заставив тем самым вздрогнуть Гарри и Рона. Не обращая внимания на взгляды однокурсников и звенящую тишину, девочка схватила сумку, кое-как надела
— С меня хватит. Я ухожу, — объявила Гермиона, пытаясь скрыть неловкость. Она склонилась над люком, пытаясь открыть его, но крышка не поддавалась. Смешки стали громче.
— Потяните сильнее и влево, — скорбным тоном объявила профессор Трелони.
Последовав совету, девочка открыла наконец-таки люк и поспешно покинула кабинет. Внутри неё снова забурлили гнев, ярость, злость и обида. Покачиваясь на невысоких каблучках школьных туфель, Гермиона отправилась в библиотеку, мысленно прокручивая состоявшийся разговор. В голове так и крутились сказанные с жалостью слова: «Вы напрочь лишены тех качеств, которые необходимы для познания благородного искусства ясновидения…», «Ваше сердце неспособно на любовь…», «Ваша душа такая же сухая, как и страницы учебников…».
— Неправда, — прошипела Гермиона себе под нос, сворачивая за угол. — Старая карга! Я вовсе не сухая! Я вовсе не…
Но после слов профессора Трелони на душе стало совсем уж гадко и тоскливо. Да, Гермиона была очень привязана к книгам, ведь они с детства заменили ей и друзей, и наставников, и кое в чём даже родителей. Книги спасали её в трудной ситуации, в них всегда можно было найти успокоение и ответ на любой вопрос. И книги, в отличие от тех же самых людей, не предавали её.
Наверное, поэтому ей так тяжело общаться со сверстниками, которые не слишком-то любят читать. В их глазах она навсегда останется занудой, наверняка спящей с книжкой под подушкой.
Впрочем, какая разница?
Мадам Пинс смерила вошедшую в библиотеку Гермиону недовольным взглядом, но погружённая в свои мысли девочка не обратила на него никакого внимания. Бросив сумку на пол возле стола в углу, за которым обычно она занималась с близнецами Уизли и Ли Джорданом, Гермиона направилась к книжным полкам и принялась выискивать необходимые учебники. Взяв несколько фолиантов с заклинаниями, она уселась за стол и принялась листать их, выискивая необходимые сведения. Разгоревшийся в душе пожар медленно сходил на нет, Гермиона успокаивалась, но до конца изгнать тоску никак не удавалось. Печатные строчки сливались перед глазами в дрожащие пятна, и, не выдержав, Гермиона уронила голову на пыльные страницы, прижавшись к ним лбом и вдыхая запах старого пергамента.
Что же сегодня за день-то такой? Ударила Малфоя, прогуляла урок, нахамила Трелони… Гермиона Джин Грейнджер никогда бы не совершила ни одного из этих проступков! Ни за что! Почему же сегодня она решила нарушить все правила? Неужели наружу вырвалось всё то напряжение, что копилось два месяца из-за ссоры с Гарри и Роном? Ничего не скажешь, удачное избавление от негатива.
В библиотеку проник отдалённый звон колокола, оповещавший о конце урока. Ученики сейчас наверняка потянулись в Большой зал на обед, но Гермиона не хотела туда идти. Внутри ещё горело унижение от «триумфального ухода» с урока прорицаний. Чёрт бы побрал этот заклинивший люк и пуфик Невилла! О, Мерлин, какой позор!