А небо по-прежнему голубое
Шрифт:
К тому же пришла записка от Хагрида, гласившая, что апелляцию по делу Клювокрыла перенесли на шестое июня — это был последний день экзаменов. Друзья не на шутку встревожились, боясь высказать одновременно пришедшую в головы всех троих мысль о том, что апелляция будет отклонена. И у них даже не было возможности навестить и поддержать Хагрида, так как комендантский час и меры безопасности никто не отменял.
В последний свободный вечер перед экзаменами Гермиона, как и близнецы, допоздна засиделась в Общей гостиной. Точнее, с ней до последнего сидел Невилл, надеявшийся, что это поможет ему успешно
Девочка украдкой рассматривала пятикурсников, прислушиваясь к их тихому бормотанию:
— Что будет, если в зелье сна без сновидений добавить златоглазок?
— Школу взорвём?
— Кончай прикалываться, Фред, я серьёзно.
— Так я тоже. Представь, какое мы произведём впечатление на комиссию!
— После такого представления нам не на кого будет производить впечатление.
— Тоже верно… Значит, держимся подальше от златоглазок.
— Отлично. Следующий вопрос.
— Моя очередь задавать.
— Так валяй.
— Какой эффект даёт добавление в зелье настойки полыни?
— Чёрт!
— Полынь нейтрализует реакцию и улучшает свойство любого зелья, — не удержалась Гермиона, выглянув из-за спинки кресла.
Близнецы тут же уставились на неё, оторвавшись от книг.
— Что бы мы без тебя делали, Грейнджер! — с непередаваемым ехидством заявил один из близнецов, развалившийся в кресле.
— Спасибо, Гермиона, — прибавил второй вполне доброжелательно, обмахиваясь своим экземпляром учебника по зельеварению.
Гермиона с минуту задумчиво смотрела на пятикурсников, а потом неожиданно воскликнула:
— Вас двое!
Фред и Джордж переглянулись с комическим недоумением на выразительных физиономиях, а потом повернулись к Гермионе.
— Да неужели? — ехидно спросили парни хором.
— Только заметила? — прибавил Фред.
— Вас, в самом деле, двое! — Гермиона рассмеялась.
Как это она раньше не могла их различать? Вот же они, сидят, абсолютно разные и непохожие друг на друга! Теперь, когда рядом с ними нет галдящей толпы однокурсников, их различия яснее бросаются в глаза. Гермиона чувствовала, что Фред и Джордж вовсе не одинаковые, но ярче это проявлялось, когда она оставалась наедине с кем-нибудь из них — чаще всего с Фредом. И вот теперь она могла безошибочно определить, кто есть кто, даже не видя их в темноте.
— Гермиона, хочу тебя разочаровать, но нас уже давно двое, — заметил Джордж.
— Где ты была последние года три? — насмешливо осведомился Фред.
— Я не это имела в виду. — Девочка пересела ближе к парням и подобрала под себя ноги, пристально вглядываясь в подсвеченные пламенем камина силуэты. — Просто теперь я могу определить, кто из вас Фред, а кто — Джордж. Раньше не могла.
— Нас даже мать родная путает, а ты сможешь различить? — съехидничал Фред. — Грейнджер, это по меньшей мере странно, если учесть, что такие друзья, как Ли, Анджелина, Алисия, Кэти, Вуд и прочие путают нас. Да, Джордж?
— Именно, — кивнул близнец.
— Иди-ка спать, Грейнджер, — пожурил девочку
Гермиона послушно слезла с кресла, захватила конспекты со столика и направилась в спальню девочек. На ступеньках, обернувшись, она вполголоса объявила:
— Вы тоже не засиживайтесь. У вас ведь С.О.В.ы, а это сложнее наших экзаменов.
— С такой подготовкой ничего не страшно, — прошептал кто-то из близнецов, и Гермиона бы ни за что не угадала теперь, кто это, если бы не последовавший за ним чуть другой, хрипловатый, голос, пославший ей вслед:
— Спокойной ночи, Грейнджер.
С началом экзаменов замок окутала неестественная тишина. В понедельник сдавали трансфигурацию, а сразу после обеда — заклинания. Утро второго дня началось с ухода за магическими животными, потом — экзамен по зельям и, как апофеоз — астрономия на самой высокой башне Хогвартса. В среду — навевающая скуку история магии, а за нею — травология на жарком июньском солнцепёке. В четверг проводился предпоследний экзамен — защита от тёмных искусств, и последним были прорицания. Напряжённый распорядок измотал всех третьекурсников, что уж говорить о сдававших более сложные экзамены учениках старших курсов. В башне Гриффиндора ещё никогда не было так тихо — на памяти Гарри, Рона и Гермионы, конечно. Даже Фред и Джордж умерили свой пыл, и можно было бы подумать, что их здесь нет вовсе, если бы не две рыжие макушки, маячившие из-за спинок сдвинутых пятикурсниками диванов.
В четверг после последнего экзамена, коим было магловедение, Гермиона осталась у Чарити на чай. Профессор Бэрбидж с интересом расспрашивала девочку о других экзаменах и забавлялась её страхами, считая их абсолютно беспочвенными.
— На трансфигурации я немного перенервничала, и моя черепаха больше походила на морскую, нежели на обычную…
— Никогда не разбиралась в видах черепах, детка.
— А на нумерологии я, по-моему, неверно истолковала сумму, соответствующую девятому дому Марса…
— Поверь, это не столь важно.
— И на защите от тёмных искусств я спасовала перед боггартом!
— Неужели он был таким страшным?
Гермиона закусила губу, глядя в смеющиеся глаза Чарити. Это было стыдно, ох как стыдно — говорить о её позоре! Но ведь Чарити можно доверить всё на свете.
— Обещай, что не будешь смеяться, — сухо потребовала Гермиона. Дождавшись утвердительного кивка, продолжила: — Это была профессор Макгонагалл, которая сказала, что я завалила все экзамены!
С минуту Чарити сосредоточено рассматривала узоры на выцветшей скатерти, а потом громко расхохоталась.
— О, Мерлиновы панталоны, детка! Я, конечно, подозревала нечто в этом духе, но, чёрт возьми, куда подевался твой дантист?
— Не знаю, — буркнула Гермиона. — В отличие от тебя мне вовсе не было весело тогда.
Чарити примирительно прекратила смех и потрепала девочку по руке.
— Почему ты боишься не сдать экзамены? Это же глупо. Вот смотри: когда ты не задумывалась над этим, твой боггарт был вполне… обычным, — ухмыльнулась волшебница. — А когда начала накручивать себя, получила то, что получила. Меньше стресса, детка.