А небо по-прежнему голубое

Кэрри Блэк

Сердце у Гермионы разрывалось от сознания собственной вины, которую она пыталась загладить, но даже у неё это не всегда получалось. Еда неизменно пригорала, от книг не было никакого толку, уход за раной Рона ненамного облегчал его страдания, к тому же ей не всегда удавалось сдерживать раздражение, как и всем, впрочем. И, что уж скрывать, ей, как и Рону, не по душе была напрасная трата времени, вынужденное бездействие, хоть она и не винила в том Гарри, понимая, что ему приходится сейчас сложнее всех в психологическом плане: его часто донимали видения из сознания Волан-де-Морта, он также

сознавал свою долю вины в том, что происходит, и постоянно думал лишь о том, что делать дальше, попутно огрызаясь на вынужденных спутников.

Но потом произошло нечто, что в корне изменило ситуацию: на одной из стоянок они повстречали беглецов — Теда Тонкса, Дирка Крессвелла, Дина Томаса и нескольких гоблинов; все они скрывались от Министерства, скитаясь по лесам, и ребята, оставшись не обнаруженными, подслушали их разговор, прячась за магическим щитом. От них удалось узнать о том, что в Хогвартсе Джинни вместе с несколькими ребятами попыталась выкрасть из кабинета нового директора меч Гриффиндора, но их поймали и, судя по всему, жестоко наказали, а меч отправили на хранение в «Гринготтс». Только вот гоблины также упомянули, что этот меч — подделка, и где настоящий, никто не знает.

Наконец-то нашлась хоть одна зацепка! Воодушевлённые Гарри и Гермиона даже вызвали к себе Финеаса Наджелуса через портрет, который предусмотрительно захватили с собой на всякий случай, и тот лишь подтвердил их догадки: настоящий меч Дамблдор использовал для того, чтобы разделаться с крестражами, и спрятал его, подменив копией. А самое главное — он ничего об этом не сказал Снейпу! Нужно лишь выяснить, где наставник Гарри мог найти для него подходящее место, и тогда одной проблемой будет меньше.

Однако радость от приятных новостей тут же сменилась новой ссорой. Конечно, её спровоцировал медальон, многократно усиливший накопившееся недовольство и раздражение Рона вкупе с его переживаниями насчёт семьи, но эти оправдания Гарри не желал принимать. В сердцах они много чего наговорили друг другу, и Рон в итоге бросил их. Гермиона напрасно носилась по округе, выкликая друга, умоляя его вернуться обратно. В ушах у неё до сих пор звучали злые слова приятеля и его вопрос:

— Ну так что, Гермиона? Ты со мной или с ним? Кого выбираешь?

Она не могла бросить Гарри — только не сейчас, когда все они так устали, когда у них появилась надежда. В конце концов, они обещали друг другу быть вместе, держаться, помогать!.. Гермиона понимала, что Рон вскоре пожалеет о своих словах, о произошедшем, он обязательно вернётся — но в ту ночь она буквально рыдала от горя, вернувшись в палатку насквозь промокшей. Свернувшись калачиком на нижней койке, где обычно лежал Рон с рукой на перевязи, она приглушённо дышала в подушку и закусывала грубую ткань, чтобы не закричать. С уходом Рона в ней словно что-то оборвалось. Хоть он и был нечуткой заразой, в последнее время превращавшей их жизнь в ад, но в то же время он всегда являлся верным другом и преданным товарищем, пусть и со своими недостатками, и Гермиона за всё время общения с ним научилась с этим мириться, а вот Гарри… Мальчишки, что с них возьмёшь? Она понимала, что Гарри очень не хватает друга, что она во многом неспособна

его заменить, как бы ни старалась, и это жалило её каждый раз, когда Гарри, замыкаясь в себе, покидал палатку.

На каждом месте стоянки Гермиона старалась оставить хоть какой-нибудь знак для Рона (вдруг он следует за ними, ищет их?), постоянно прислушивалась, ожидая различить звук его шагов или голос, но всё было тщетно. Нехотя, но ребята свыкались с мыслью о том, что Рон к ним уже не вернётся. Но и в школу он не явился — Гарри едва ли не каждый вечер сверялся с картой Мародёров. Они частенько болтали с Финеасом Найджелусом, от него получая пусть и обрывочные, но всё-таки новости. Так, удалось выяснить, что Джинни с Невиллом и Полумной задумали возродить ОД и совершали мелкие диверсии, за некоторые из которых бывали наказаны.

Чтобы хоть чем-то себя занять, Гермиона по несколько раз штудировала завещанный ей Дамблдором сборник сказок, надеясь найти там что-нибудь: неспроста же директор именно ей оставил именно эту книгу. Гарри скептически относился к её неустанным попыткам, но иной альтернативы предложить не мог: он тоже не знал, что делать, и оттого мучился угрызениями совести.

— Я думал, что знаю, как поступать и что делать, — глухо бормотал приятель в одну из ночей после недавнего ухода Рона. — Не стоило вас тащить за собой, одному было бы легче.

— Ты бы без нас не протянул, — горестно улыбнулась Гермиона, припомнив слова Рональда о её талантах. — Гарри, нас, конечно, удручала полная неизвестность, но ты ведь знаешь, что мы за тобой хоть куда. Неужели не привык за все годы?

— Хоть куда, говоришь? — язвительно откликнулся Гарри, бросив выразительный взгляд на кресло, где раньше сидел Рон; теперь там стоял пустой в данный момент портрет предка Сириуса.

— У него просто не выдержали нервы, трудная ситуация, рана…

— Не ищи ему оправдания! — Склонившись к коленям, Гарри запустил пальцы в порядок отросшие волосы, и голос его зазвучал ещё глуше. — Он прав был. Тебе нужно было уйти с ним. Видишь же, мы ходим кругами, время только теряем.

Вздохнув, Гермиона перебралась ближе к другу и осторожно коснулась его плеча.

— Ну куда я уйду теперь, Гарри? Прямиком на комиссию к Амбридж? Знаешь, я ещё не успела по ней соскучиться.

Приятель резко поднял голову, встретился глазами с глазами подруги, и в следующий момент они рассмеялись прозвучавшей шутке. На какой-то миг показалось, что всё наладится, и Гарри опустил голову на плечо Гермионы, позволяя подруге легко перебирать пальцами пряди волос.

— Фред хорошо влияет на тебя, — пробормотал он.

Гермиона невольно вздрогнула, замерев, а потом осторожно произнесла:

— Они с Джорджем хотели к нам присоединиться, но я не стала тебе говорить об этом. Ты и так нам-то не рад был, а тут они…

— Может, с ними было бы лучше, — отозвался Гарри. — Он бы точно тогда не ушёл.

— Гарри… как думаешь, я правильно поступила, не сказав тебе? — решившись, спросила Гермиона.

— Не знаю. Тогда бы я, наверное, и правда отказал. Да и сейчас с лишними попутчиками было бы трудно. — Он зевнул, и Гермиона, поняв намёк, оставила его и вышла из палатки.