… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Зато у вас в спальне появилось новое трюмо уставленное толпой непонятных, но очень нужных косметических баночек.
Вплотную к зеркалу трюмо лежало широкое жёлтое кольцо из золота. На мои осторожные расспросы Ира сказала, что трюмо ей купил папа, а кольцо – мамин подарок.
И мы стали жить дальше.
Стройка. Нежин. Стройка. Нежин.
Ира работала воспитательницей в детском саду на Красных партизан, за сто метров от дома.
В её обязанности входила запись
На трюмо лежала тонкая тетрадка с записями её почерком, с наклоном влево, по числам месяца.
Я только раз открыл ту тетрадку, а потом старался даже не смотреть на неё, чтобы не умирать от ревности.
Мне стало ясно, что больше нет никакого смысла в подвигах праведности, что от неизбежного уже не убежать – оно стало случившимся.
( … просто некоторые мысли нельзя начинать думать, а если уж начал, то лучше не додумывать до конца …)
Мне было стыдно спрашивать Иру как она жила эти месяцы и что делает между моими приездами, но увидев в тетрадке запись, что в четверг полгруппы пришли в растёрзанном простудой состоянии, я знал, что в среду Ира была на свидании, и умирал от ревности, но молчал.
Жизнь стала как пробежка по наезженному лабиринту – сюда не сверни, туда не смотри, про то не думай…
Затем Ира ввела порядок укладывать тебя рядом с собой на двуспальной кровати, а мне раскладывала кресло-кровать для сна.
Иногда она приходила ко мне в темноте, иногда – нет, и тогда я долго не спал, а всё мучился ревностью и обидой.
Всего один лишь раз я обрадовался её отказу.
Битком набитый автобус с обледенелыми стёклами вёз меня с вокзала на Красных партизан и где-то на полпути я вдруг явственно ощутил распирание ануса извне.
Мне в жизни не делали клизму и не вставляли зонд, так что ощущение было незнакомым и необъяснимым среди тесной толпы пассажиров в пальто и дублёнках.
После площади толпа поредела, но чувство, что меня поимели в прямой проход не исчезало.
Именно по этой причине я в тот вечер не настаивал на сексе, леденея от страха, что поимевший меня в автобусе впоследствии и Иру поимеет.
Конечно, очерёдность могла быть и обратной, но я гнал от себя эту мысль…
В конце февраля в СМП-615 была рабочая суббота, но я твёрдо сказал, что не приду и уехал в Нежин.
После ужина на кухне я прошёл в спальню, чтоб не мешать всем в гостиной смотреть телевизор, да там и сесть-то было негде – твоя тётя Вита уже недели две как приехала погостить из Чернигова.
Ты тоже пришла в спальню, мы немножко пошумели и Ира пришла разобрать постели.
Она выключила свет, чтобы ты поскорее заснула, а сама вернулась в гостиную – по телевизору повторяли новогоднюю «Кинопанораму».
Я остался сидеть в темноте перед новым трюмо.
Никаких планов я не составлял, всё шло как-то само по себе.
Услыхав по твоему дыханию, что ты уснула, я подождал ещё минут
Я долго лежал заложив руки под голову.
Машины по улице Красных партизан ходили всё реже, но всё так же шумно и свет их фар ползал по тюлевой занавеске окна.
Бедная Тоня. Как они тут жили?
Потом я стал думать про нас с Ирой: как мы до такого д'oжили?
Вот у меня, к примеру, осталась к ней лишь ревность и желание, все остальные чувства стараюсь подавлять, чтобы не стало ещё больнее, и эти подавить не могу.
А у неё?
В институте понятно – вытащила из колоды такого имиджа на зависть всем подругам.
Подруги разъехались по направлению, а имидж оказался подмоченным.
А тут и мама с колечком. Ты такая молодая. Ещё встретится хороший человек. Желательно лётчик, у них зарплата выше жалких 120 руб.
И что в итоге? Имеет то, что имеем.
Советский Пушкин, камергер-литсотрудник назвал это похотью. Кретин. Похоть это когда уже нет вожделенья.
Снова машина воет, издалека, со стороны авиагородка; по свету видно, как он переползает по тюли оконной занавески, выгибает спину аркой, словно гусеница, а мы нашли-таки способ снятия стресса из-за прерывания естественного течения акта в его завершающей фазе для контроля рождаемости, подобно тому, как у Артура Кларка космонавты перепрыгивают без скафандров из одного шлюза в другой через открытый космос, с побочным бонусом утилизации семени для притираний, чья эффективность благотворного воздействия на кожу многажды выше, чем у всяких мумиёв, жень-шеней и даже травки оджилбой, пытливая затейливость любящих любить друг друга переплюнет любую Кама-Сутру, я всегда чувствовал это, хотя и не читал, а надо?..вот ещё одна… до чего же душу выматывают, пока пров'oют мимо… Бедная Тоня, как они тут жили?..
Потом из-за двери в гостиную донеслись прощающиеся на ночь голоса.
В спальню зашла Ира. В свете уличного фонаря по ту сторону тюля и оконной рамы она нашла нужный флакончик перед трюмо и снова вышла. Я напрягся.
Она долго не возвращалась, а когда пришла и закрыла дверь, то склонилась над тобою – проверить крепко ли я сплю.
Ты спала сном младенца и дальнейшее тебя не разбудило.
Ира легла рядом со мной под одеяло, прикоснулась ко мне, резко отпрянула и вскрикнула:
– Ты?!.. Вон отсюда!
– Да, тише ты…
– Папа!
Она позвала на помощь, чтоб защитили от меня!
Я не трогал её, лишь безучастно лежал подперев голову рукой, в позе пляжника, что прикидывает сколько там народу в воде.
В меня вселилась созерцательность постороннего, потому что мне всё как-то стало всё равно.
Спокойно и раздельно я произнёс:
– Ты мне надоела.
Я сказал это?! Неправда! Не надоела! Это не я!