А там ещё другая даль
Шрифт:
— Ваше преосвященство, разрешите?
Не оборачиваясь, делаю жест рукой. Заводите, мол. И чтоб уж совсем никаких сомнений, вторым жестом указываю на пентаграмму. Там в полу такие специальные зажимы, что не ошибешься в их назначении. Стражники поняли правильно.
— Ложись туда, девка! — проворчал один. — Лучше сама. Если лишний раз кнута отведать не хочешь.
Шорох платья… Лязг закрывающихся кандалов. Делаю вид, что аббат поглощен молитвой, а для пущей убедительности, беру свечу и начинаю поджигать те, что еще не горят.
— Обнажить? — услужливо интересуется другой голос.
Вот же ж… Без мыла в… пролезть норовит. Отмахиваюсь нетерпеливо и старший стражник понимает «правильно».
— Ишь, губу раскатал. Пшел вон. Его преосвященство и сам сладкое любит. Дозволите идти или еще чего прикажете?
Язык жестов не изобилует оригинальностью, зато понятен всем.
— Как угодно вашей милости…
Шаги удаляются, дверь тихонько притворили. Насколько это возможно, если петли давно не смазаны. Осторожно оглядываюсь. Отлично. Никого. Ушли все, кроме пленницы. Ну а ее можно не опасаться, хоть девица и зыркает, как разъяренная кошка, привязана надежно, а главное — кляп во рту, так что лишнего визгу не будет. Хотя, о чем это я? Кого удивят девичьи вопли, доносящиеся отсюда? Наоборот, скорее тишина насторожит. Так что кляп первым делом вон…
Ого! Вот это голосок у дочери барона. Такими децибелами впору крепостные стены рушить, как трубами Иерихонскими. Не, дорогая, извини, но это явный перебор. Так ты мне половину гарнизона переполошишь.
А девица с норовом… и зубастая. Как лихо тяпнула. Хорошо, на мне перчатки специальные, легко могла без пальца оставить.
— Да тихо ты, дура! — для вразумления пришлось сперва оплеуху отвесить, а потом и капюшон на минутку откинуть. — Я не аббат! Я освободить тебя пришла!
— Врешь… — упрямо, но не слишком уверенно ответила та. Но нос при этом умудрилась задрать выше подбородка.
— А за чем? Ты что, сопротивляться можешь? Или убежать? — интересуюсь насмешливо. Не люблю задавак и воображал. — Твой отец и будущий свекор сейчас под стенами замка. Готовятся к битве. Меня послали в разведку. Тебя я нашла по чистой случайности. Но убеждать времени нет. Веришь — освобожу и постараюсь вывести наружу… если не боишься высоты и по канату лазать умеешь…
Тут она глаза выпучила и забилась в своих кандалах, издавая какие-то непонятные сиплые звуки. Ого, как на свободу хочет.
— Ты чего? Угомонись. Да не оставлю я тебя тут. Не бойся…
Но, несмотря на мои заверения, ужас на ее лице становился только больше. Причем, глядела она не на меня, а за спину.
Уловка старая и всем известная, так во всех фильмах внимание отвлекают. Но, ей это зачем? Лучше оглянутся...
Мама дорогая! Тот самый случай, о котором много раз слышала, но ни разу не испытала. Волосы встали дыбом.
Сквозь стену, где висело перевернутое распятие, в комнату протискивался… демон. Настоящий. А кем еще может быть огромное, трехметровое создание, похожее на красную гориллу, вместо шерсти обросшую крупной чешуей. Шириной с платяной шкаф. С торчащими из пасти длиннющими, как бивни, клыками. Смердящее серой и падалью. Четырехрукое и трехногое. Глазами зыркает и слюни пускает… Причем, где они падают на пол — доски чернеют и дымятся. Жуть… А когда я поняла, что из себя на самом деле представляет то,
* * *
Но почему он явился?! Неужели аббат провел ритуал призыва заранее? Ерунда! Даже я знаю, что это так не делается. Тогда кто? Кроме нас троих в помещении никого больше не было. И тут я вспомнила зажженные мною свечи, понарошку… Вот же ж идиотка! Не зря говорят, заставь дурака богу поклоны бить, так он лоб об пол расколотит. Ну нафига я их жгла… Хотела как лучше, а вышло как всегда.
Ладно, самобичевание и посыпание головы пеплом оставим на потом, потому что непрошенному гостю осталось только одну руку и ногу из стены вытащить. А Беатриче все еще в кандалах. И мне явно не хватает времени ее освободить.
Вернее его вообще нет! У демона передние лапы уже тянутся к девушке. Причем, в буквальном, а не переносном смысле. По ходу, они у него как телескоп устроены — раздвижные. Так что хоть и медленно, но удлиняются. А красотка затихла, глазки зажмурила и старательно изображает, что ее здесь нет. Вроде, даже дышит через раз.
Вот же дуреха. Никогда не понимала такого поведения. Детский сад, старшая группа. Что толку голову в песок прятать, когда попка кверху торчит?
— Эй! Убери щупальца — а то копыта отбросишь! — рявкнула я на чудовище. Скорее с перепугу и злости, чем от избытка мужества. — А ну осади!
Демон на секунду оторвал взгляд от дочери барона и перевел на меня. Жуть… Аж мурашки по спине пробежали.
— Почему? Разве призывающая забыла условия Договора? — прорычал он настолько низким голосом, что казался похожим на гул ветра в печной трубе. — Сперва плата, потом задание. Разве я зря пришел?
Демон нетерпеливо облизнулся и еще немного протиснулся внутрь комнаты. Всем видом демонстрируя, что с пустыми лапами он отсюда не уйдет.
— Это моя игрушка! — я толком и не понимала, что несу. Знала одно — молчать нельзя. — Ты… того… этого… не шали! В угол поставлю…
Демон удивился такой угрозе и посмотрел сперва в один угол, потом в другой. Видимо, пытался понять, что же в них такого опасного для него прячется. А я, машинально проследив за его взглядом, чуть не подпрыгнула от радости. Демону нужна добыча? А пожалуйста!
Не теряя ни секунды, метнулась к окну и вытащила из-за портьеры труп аббата. Ели успела. Демон как раз вылез целиком и, склонив голову на бок, наблюдал за моими действиями.
— Вот, что я приготовила для тебя!
Сил хватило только на то, чтобы чуть-чуть подтолкнуть тяжеленное тело в сторону демона.
— Забирай… А девчонку не тронь! И вообще, я передумала. Проваливай обратно… откуда пришел.
Демон переместился молниеносно. Я даже не заметила движения. Мгновение тому он стоял у стенки, а вот уже рядом и держит перед собой в вытянутых лапах покойника.
— Хорошая награда… — прорычало чудовище. — Кантар-хтара-хар доволен. Служитель бога отринувший веру — это отличная награда. Его душа чернее самой глубокой бездны. Я отлично повеселюсь. Его мучения будут бесконечны, призывающая. Спасибо. Кантар-хтара-хар уходит, но вернется, когда понадобится. Договор вечен…