А там ещё другая даль
Шрифт:
На языке вертелось что-то вроде бессмертного «топай до хазы», но благоразумие, заставило меня промолчать.
Демону и не требовались напутственные речи. Он утробно захохотал… или заворчал… и ввинтился в ту самую стену, откуда появился.
Действуя по наитию, я тут же подбежала к ней и перевернула распятие, повесив его надлежащим образом, головою вверх. Словно ключ в замке провернула, запирая двери перед нежелательными визитерами. На всякий случай. Хотела было еще перекрестится, но сдержалась. Если не веруешь искренне, то
Пора уделить внимание несостоявшейся жертве. А то она со страху, чего доброго, сама дуба даст.
Ого, а ножки-то у меня, как после хорошего секса, дрожат и коленки ватные… М-да…
— Эй, Беатриче! Вставай, красавица, проснись… Плохой дядя ушел… но, обещал вернутся. Так что нам здесь лучше не залеживаться.
Баронетта недоверчиво приоткрыла один глаз.
Не, ну реально детский сад. Впрочем, ничего удивительного. Это я играю, а девчонка все взаправду переживает. И похищение, и плен, где с нею явно обходились не по-рыцарски… платье вон все на лоскуты извели, как только вместе держится. И о том, что в жертву ее демону принести собирались, тоже ведь знала… Уверена, маркиз или аббат не преминули рассказать, чтобы лишний раз поиздеваться над беззащитной пленницей. Так что страшно ей не понарошку. А ведь даже не пикнет… и ни слезинки из глаз. Упертая… или гордая. Короче, настоящая благородная леди… будет, когда вырастет.
Так что засунь себе свое высокомерие куда поглубже и освободи наконец девицу. Сперва ноги — они ближе. Теперь руки…
Беатриче как пружиной подбросили. Похоже, безвольной и перепуганной она больше прикидывалась. Мигом оказалась на ногах и первым делом схватила с полки лежавший там кинжал. Видимо, приготовленный для ритуала.
— Живой больше не возьмете! — поза и взгляд соответствующие, голосок только подвел. Куренок и то пискнул бы грознее.
— Это ты кому? — поинтересовалась я. — Кроме нас двоих здесь больше никого нет. Да и нам стоит убираться поскорее.
Девица завертела головой, проверяя. Потом на меня уставилась.
— А ты кто? Если не из этих… то почему на тебе облачение Черного Ордена?
— Маскировка… И вообще, это я тебя спасаю или ты меня? Что за допрос? Лучше скажи: по канату ходить умеешь?
— Нет…
— Плохо. А что умеешь? Чему-то же тебя учили?
Девушка на мгновение задумалась, забавно морща носик. И сразу стало видно, что я сильно накинула ей годков. На самом деле дочери барона было никак не больше шестнадцати.
— Готовить умею… Шить, вышивать… гладью и крестиком… Петь… — еще немного подумала и добавила. — На клавесине играть умею.
Понятно. Классическая блондинка, причем средневекового разлива. Я и сама не крашусь, но это стопроцентная «Барби». Так сказать, мечта мужчины. Вернее, иллюстрация отношения и мнения о красивых девушках того, кто игру спроектировал.
— Отличная подготовка… Наверняка тебе учителей из столицы выписывали… —
— Да, — кивнула та без задней мысли. — Самых дорогих. Отец говорил, что графиня должна знать и уметь гораздо больше, чем жена барона. И не опозорить герб даже когда призовут ко двору.
— Правильно говорил… Отцы всегда хотят как лучше… А теперь, нам бы и самим как-то во двор попасть. Есть идеи?
— Так вот же двери… — Беатриче указала рукой на выход.
Барби… Это не имя… Диагноз.
Впрочем, как не ерничай, а другого варианта все равно нет. Вот только надо внести некоторые существенные дополнения. Отвлекающие внимание… Чтоб тем, кто в замке, не до нас было.
А что больше всего привлекает внимание, особенно ночью? Правильно — огонь. И чем ярче и больше пламя, тем сильнее.
— Помогай…
Я не стала объяснять подробнее, да и зачем? Что непонятного, если человек все что может тащит на середину комнаты… Гардины, гобелены… Скамьи и кресла… Так что Беатриче суть поняла с ходу. И присоединила к моим усилиям поставец и кафедру… Потом, с довольной улыбкой свалила на кучу все свечи и плошки, и поднесла к краю промаслившейся материи огонь с последней зажженной свечи.
— Вот теперь, можно и во двор… Только, давай сюда руки… Ты же у нас пленница. А пленникам не полагается разгуливать не связанными.
— Нет! — шарахнулась та от меня, как ошпаренная, и снова за кинжал схватилась. — Ни за что!
— Да, угомонись ты… Я же не в самом деле. Понарошку. Только обмотаю веревкой запястья. Завязывать не буду. Если что — мигом освободишься.
Не подействовало. Похоже, бедняжке крепко досталось. Если она готова умереть, только б снова не оказаться в плену. Значит, сменим текст.
— Не веришь — черт с тобой! Сиди здесь и дожидайся, пока весь гарнизон не сбежится на пожар. А я пошла… Мне умирать не охота.
Подействовало. Беатриче побледнела, как подвенечная фата, губку прикусила, но руки протянула.
— Вяжи… Но, если ты меня обманешь… пусть семь поколений твоих…
— Заткнись, дура, — рявкнула я на разошедшуюся девчонку. — Такие проклятия даже в шутку не стоить произносить. Тем более, в месте призыва потусторонних сил. Я тебе не враг. А как дальше сложится — о том одному Создателю ведомо. Пошли…
Беатриче и в самом деле заткнулась. Но, прежде чем выйти, сняла со стены распятие и взяла с собой.
* * *
Ни на лестнице, ни на выходе с башни нам никто не встретился. Похоже, я все-таки была права, насчет секретов маленького городка. Знали жители, или по меньшей мере, догадывались: что происходит здесь, и держались подальше. Так что, наверное, можно было обойтись и без пожара. Но, сделанного не воротишь… Огонь уже во всю разбушевался. Понравилось ему наше угощение, и обшивка стен… Языки пламени то и дело наружу выглядывают. Словно присматриваясь, чего бы еще вкусненького лизнуть.