А там ещё другая даль

Говда Олег Иосифович

— Еще бы, — с пониманием кивнул барон. — В такой славной баталии каждый бы рад поучаствовать. Думаю, глядя на парней, лакающих вино на дармовщину, не один рыцарь пожалел, что зачинщикам не интересно было, о чем думают носители поясов и шпор. Га-га-га…

— Этого не знаю, — усмехнулась я в ответ. — Но, как только оруженосцы пришли в требуемое по условиям спора состояние, им по очереди задали один и тот же вопрос. Чего они сейчас хотя больше всего?

— Ну, пока мужчина в состоянии говорить, он никогда всей

правды не скажет, — пробормотал граф.

И теперь пришла очередь шикать на него барону.

— Не перебивай… Продолжайте, миледи.

— Первый оруженосец сказал, что он хочет лишь одного — денег. Много денег… Целый мешок. А еще лучше — два мешка.

— Это придец… — хмыкнул граф Тьерн. — Все жители этого недоразумения, именуемого конфедерацией, только об одном и мечтают. Ничего не делать и вмиг разбогатеть. Даже купцы Шамбрея не так падки на золото.

— Полностью согласен с вами, мой друг, — кинул барон. — Дай им волю. На золоте ели бы, пили, спали и им же укрывались.

— Точнее не скажешь… — оба воина дружно засмеялись.

— Второй заговорил о женщинах… — продолжила я, когда лорды замолчали.

— Ну, об этом все мечтают… — пожал плечищами граф. — После ведра вина все кошки серые, а бабы красивые. Толку-то?

— Э, нет, дружище… — на этот раз мнения разошлись. — Все, да по-разному. Одни под настроение, другие — от безделья. А орланы — в любое время дня и ночи. Даже на смертном одре. Один лишь намек на мужское бессилие считается у них кровным оскорблением и самой страшной бедой. Предложи тебя кто из Троицы вернуть все тело обратно, взамен за… ну ты понял… что бы ответил?

— Да хоть сей секунд… Я ж уже третий год, как овдовел. Так что обойдусь. До ветру только придется привыкать сидя ходить… вот и вся разница.

Совместный хохот подвел черту и под этой частью истории.

— Труднее всего оказалось с третьим… На вопрос, чего он хочет, парень попросил еще вина. А когда выцедил и этот кувшин… попросил ломтик сыра… закусить.

Гоготали все, кто мог меня слышать. А кто не смог, переспрашивали что случилось, и им торопливо пересказывали анекдот. Так что смех, волнами, покатился от головы колоны и аж до обоза.

— Из наших краев парень… — весело резюмировал барон Траненберг. — Готов спорить с кем угодно и на что угодно.

— Да… — кивнул граф. — Вне сомнения… Спасибо, миледи. Повеселили, право слово… А теперь, взгляните туда… — он указал рукой вперед и левее. — Видите то темное пятно на склоне? Это и есть замок Буккервил. А вот этот столб… — жест в сторону невзрачного, покосившегося бревна, словно сломанную оглоблю воткнули, — …межевой знак. Мы на территории конфедератов.

* * *

Дорога от границы до самого замка заняла еще около часа.

Вопреки всем моим знаниям, почерпнутым из книг, фильмов и рассказов Герасимовича, никто не высылал разведки

и не таился. А все тем же походным строем, во главе с лордами и мной, наш отряд бодренько топал аж под самые стены крепости. И только когда нас заметили со смотровой башни замка, граф Тьерн привстал в стременах и дунул в рог. Трижды…

— Кто такие? Чего надо? — не слишком вежливо поинтересовались со стены.

— Не твоего ума дело, — не менее галантно ответил граф. — Зови маркиза Буккервиля!

— Ну, да… Станет милорд бегать к каждому проезжему. Либо назовитесь, либо проваливайте, пока стрелами не угостили.

— Ах ты ж… — начал закипать граф.

— Передай своему подлецу-хозяину, что его хочет видеть Барон Траненберг. А сам, если хочешь дожить до старости, беги из замка, пока есть возможность. И товарищам своим передай. Каждый, кто встретит рассвет с оружием в руках, будет казнен. В этом вам мое рыцарское слово!

Похоже, стражник воспринял сказанное всерьез. Потому что больше не хамил и не ерничал, а молча ушел.

Ждать пришлось недолго. Минут десять… С учетом того, что маркиз вряд ли стоял внизу и за ним бегали в цитадель, то уложились они в рекордные сроки.

— Барон… Граф… Чем обязан столь неожиданным визитом? Почему не предупредили? Я бы лично встретил столь дорогих гостей?

«Ну, да… Если б на самом деле хотел, то не орал бы сверху, а хоть ворота велел открыть».

— Маркиз Буккервил! Мы обвиняем тебя в похищении дочери барона Траненберга и невесты моего сына! — прорычал граф.

— Как, сразу двоих? — насмешливо ответили со стены. — Помилуйте, граф. Зачем мне столько девиц? Я же не сарацин.

— Маркиз, вы негодяй и подлец! — теперь и барон потерял терпение. — Садись в седло и выезжай в поле. И хоть ты не достоин такой чести, так и быть — я скрещу с тобой копья или мечи!

— Вы стоите перед моим домом, оскорбляете нелепыми обвинениями и еще требуете поединка? — как бы с удивлением произнес маркиз. — Странно, я думал, что это на землях конфедерации праздник, а вижу — в королевстве Фомэнт тоже хорошо погуляли. Ступайте прочь. Проспитесь, как следует. А потом, если все же захотите поговорить, пришлите герольда. Я подумаю и отвечу…

— Ну, что ж… — неожиданно спокойно ответил граф Тьерн. — Я всегда знал, что ты трус. И не ожидал иного ответа. Поэтому, объявляю осаду замка Буккервил. Никто не войдет в него и не выйдет до тех пор, пока Беатриче не будет возвращена отцу живой и невредимой. А моему дому не будет выплачена контрибуция за нанесенное оскорбление в размере… пяти тысяч золотых монет.

— Точно перепились… — словно с сожалением произнес маркиз. — Эй, парни! Угостите этих пьянчуг горячей смолой и кипящим маслом, если они не уберутся из-под наших стен. А, заодно, подстрелите с десяток… Пусть держаться подальше…