Адамант Хенны
Шрифт:
Всадники оторопело опустили луки. Обращённые к ним слова они явно не понимали, но вот имя своего повелителя…
Десяток воинов приблизились вплотную; и Эовин невольно поёжилась под их жадными, откровенными взглядами, что скользили по её фигуре. Командир дозорных, статный воин, украшенный сабельным шрамом, отрывисто бросил несколько слов. Серый с усмешкой развёл руками и, в свою очередь, заговорил, повторяя сказанное по-харадски.
Командир поднял брови и оглянулся. Один из его воинов – перьерукий – подал коня вперёд и быстро
Началась беседа; Эовин с трудом понимала лишь отдельные слова. Её спутник, похоже, настаивал, что ему жизненно необходимо поговорить с могущественным Хенной; дозорные же, разумеется, допытывались, откуда и зачем явились пришельцы.
Однако спорить с Серым было нелегко. Он говорил и держался с таким неколебимым достоинством, с такой царственной гордостью и такой великолепной небрежностью, то еле-еле цедя слова сквозь зубы, то вдруг рявкая на переводчика так, что тот невольно съёживался в седле. И наконец…
– Уф! – Серый повернулся к Эовин. – Всё. Отдай им саблю. Нам оружие теперь не понадобится… Точнее, понадобится, но не сразу.
Девушка повиновалась. Глаза у Серого из карих стали чёрными, точно уголья. В них клубилась Тьма – древняя Тьма.
Словно король с юной принцессой в окружении почётной свиты – так въехал Серый в ставку Хенны. Сбитые с толку всадники сомкнули ряды со всех сторон; но Серый лишь презрительно щурился, глядя на их стражей.
– Мне бы их… на месяц… я б сделал из них бойцов… – услыхала Эовин.
Из-за плотной стены воинов Эовин не смогла как следует разглядеть лагерь – а вот Серого он, похоже, и вовсе не интересовал. Он надменно взирал куда-то поверх голов всадников; но Эовин не могла не чувствовать страшного напряжения, охватившего спутника, – напряжения, преодолеваемого столь же страшным усилием железной воли.
Их заставили спешиться на просторном толковище перед громадным золотистым шатром. Возле входа, как и положено, застыла многочисленная стража; по обе стороны откидного полога горели два костра, обложенные зачем-то глиняными кругляшами, испещрёнными непонятными чёрными письменами и знаками.
Толмач-перьерукий что-то сказал Серому.
– Нам велят пройти между этих костров. Свет их-де, мол, изгонит из нас злые помыслы. – Серый напоказ усмехнулся. – Ну что ж, пройдём…
– А… а… – вдруг задрожала Эовин, случайно взглянув направо. – Там… там головы на колах?!
– И верно. – Серый спокойно повернулся к толмачу. – Он говорит – это головы ослушников, кто не захотел пройти между очистительными огнями.
– Не захотели? Почему?
– Он говорит, им не позволила их вера.
– Что?.. – совсем растерялась Эовин.
– Потом объясню. Надеюсь, ты не откажешься пройти между этими костерками, хотя тут и так жарко?..
«Нас вот так запросто ведут к самому Хенне… к тому, кто послал на верную смерть орду перьеруких…» – Эовин доводилось слышать немало жест, где главный герой долго и с великими препятствиями
Они прошли между огнями, и Эовин удивилась вновь – их не стали обыскивать. А что стоило ей припрятать в лохмотьях небольшой, но острый метательный нож? Неужто здесь и в самом деле так крепко верят в очистительную силу двух самых обыкновенных костров?
Откинулся тяжёлый полог. Эовин и Серый вошли внутрь. Девушка заметила, что её спутник с каждой секундой морщится всё сильнее и сильнее, точно принуждён смотреть на ярко светящее солнце…
Громадный шатёр, где вместилась бы, наверное, добрая сотня пирующих, был почти пуст. Четверо в белоснежных плащах с капюшонами сидели вполоборота к вошедшим; а прямо лицом к ним восседал молодой, мощный телом мужчина с окаймляющей лицо чёрной бородкой. Глаза его – глубокие, чёрные – в упор смотрели на Серого и Эовин.
Один из сидевших дёрнулся было, словно собираясь заговорить, но Хенна внезапно остановил его – резким, властным жестом.
Серый и Хенна впились взорами друг в друга, и Эовин невольно затрепетала – казалось, между двумя воинами воздух вспарывают синие молнии. У Хенны отвердели скулы, сошлись на переносице брови; кулаки сжались – казалось, он готов вот-вот броситься на незваного гостя.
Серый же стоял совершенно спокойно, с лёгкой, чуть горьковатой усмешкой глядя на своего разъярённого противника. Казалось, он читает незримые страницы, – читает, вновь открывая для себя каждую фразу. То и дело по лицу его пробегала тень боли. Боли и ещё – скорбной памяти. Наконец Серый просто шагнул вперёд, протягивая руку:
– Дай его сюда.
Прыжку и яростному рёву Хенны позавидовал бы даже лесной убийца тигр. Четверо в белых балахонах вскочили на ноги; с треском лопнул входной полог, и внутрь ринулись стражники правителя.
«Мы погибли!» – успела подумать Эовин. Ужас провёл по спине ледяной лапой… и тут же уступил под натиском неукротимой роханской гордости.
«Нет, моего страха им не видать!» – И девушка стремительно бросилась под ноги набегающего стражника. Серый же одним движением плеч стряхнул навалившуюся на него свору – ну точь-в-точь как медведь псов – и, не обращая внимания на покатившихся людей, шагнул к Хенне.
– Отдай, – услыхала Эовин спокойно сказанное Серым. В следующий миг Хенна вырвал из-за пояса кинжал…
Сама же Эовин успела первой дотянуться до выроненной стражником сабли. Отмахнулась раз, другой, третий – клинок со звоном сталкивался с вражеским – и вдруг поняла, что смерть наконец добралась до неё. На девушку наседало сразу трое бойцов, и каждый из них весьма недурно владел мечом!
– Сейчас помогу. – Голос Серого – слегка раздосадованный голос – прозвучал над самым ухом, а затем сильная рука рванула юную роханку за плечо. В следующее мгновение Эовин с Серым оказались на улице.