Адаптация
Шрифт:
— Вижу тебя, Острый, — вдруг проснулся наушник, — постарайся не свернуть шею.
Платформу и заднюю часть кабины грузовика залило светом, и на дорогу откуда-то сбоку вынырнули знакомые фары. Камбулат здраво рассудил, что наблюдать за подъездом к базе террористов уже незачем, и теперь спешил на помощь, опередив мелькавшие где-то вдалеке огоньки полицейских авто чуть ли не на километр. «Волга» шла чуть поодаль, стараясь не попадаться грузовику в зеркала. Спокойно, будто по рельсам, намертво приклеившись ко мне на расстоянии, которое сократилось до трех-четырех десятков
Взрывной южный темперамент Камбулат всегда оставлял на боксерском ринге, а за рулем и вовсе превращался в воплощение ледяного спокойствия.
— Что вы там задумали, десантура?! — прорычал мне в наушник Гагарин. — Доложить обстановку!
— Я на грузовике. — Я на всякий плюхнулся на платформу, чтобы ненароком не улететь на очередном вираже. — Цель внутри… Спешит куда-то, кажется. Надо брать.
— Отставить брать! Как сбросит скорость — прыгай оттуда, и уходите, оба. Это приказ!
— Три-главный, не слышу вас. — Я постучал пальцем по гарнитуре. — Повторите, пожалуйста.
— Курсант, слушай сюда, — Гагарин явно уже потерял остатки терпения. — Прекращайте самодеятельность. Тут жандармы с бумагами от градоначальника, хотят…
— Не слышу, три-главный! — снова запричитал я. — Очень плохая связь.
— Подтверждаю, — в эфире прорезался Камбулат. — Три-главный, не слышу вас. Действуем по плану.
— Какое по плану? Вы там совсем охренели?! Я…
Дальше я слушать не стал — нашарил на плече рацию, пару раз щелкнул колесиком, уходя из эфира, показал два пальца, а потом ткнул вверх. Камбулат сообразил не сразу, но через несколько мгновений все-таки снова появился на связи, скакнув вместе со мной на два канала.
— Что делать будем? — поинтересовался он. — Мне оружия не выделили, а Даром из машины не сработать — себя раньше угроблю.
— Я тоже без автомата… теперь. — Я тоскливо побежался пальцами по тактическому ремню, на котором болталась только искалеченная скоба антабки. — Резерва кот напла…
Договорить я не успел — грузовик дернулся, закладывая очередной вираж, и меня поволокло по платформе.
— Разворачивается, сволочь, — проворчал Камбулат. — На КАД выскочить хочет.
«Волга» на несколько мгновений исчезла из виду, но потом снова появилась за «кормой», понемногу нагоняя рванувшего наискосок через две полосы тяжеловеса.
— Ага, похоже. — Я кое-как перевернулся на живот. — Давай-ка ближе. А как я скажу — обгоняй его слева. Надо сейчас брать, а то на кольце так погонит, что костей не соберем.
— Ты поехавший, — со вздохом проконстатировал Камбулат. — Ладно, понял. Сейчас попробуем… Блин, что у тебя там под капотом?!
— Что надо, — усмехнулся я, примериваясь. — Так, жди… Жди… Давай!
Восьмицилиндровый мотор рявкнул прямо в ухо, и черная тень скользнула вдоль платформы слева. Грузовик нервно дернулся в сторону, явно пытаясь протаранить «Волгу», но Камбулат изящно ушел от удара и тут же поспешил обратно, заботливо подставляя мне крышу.
Дурацкая идея. Хуже некуда, если честно — но другой я так и не придумал.
Короткий разбег, прыжок — и встречный поток воздуха хлестнул
Правая рука ухватилась за кожух трубы за дверцей, а левую я сжал в кулак и одним ударом высадил стекло, отправляя острое блестящее крошево прямо в вытянувшееся от удивления лицо.
Надо же, все-таки угадал: в кабине сидел отставной штабс-капитан тридцать третьего пехотного Елецкого полка Борис Анатольевич Резников — собственной персоной.
Такой прыти он наверняка не ожидал даже от тренированных гардемаринов, а завидев меня и вовсе обалдел и дернулся, едва не выпустив руль. Но тут же нашелся и толчком распахнул дверцу с такой силой, что я чуть не свалился вниз на асфальт и лишь чудом уцелел, повиснув на ручке снаружи. Грузовик снова заметался по шоссе, тараня автомобили на соседних полосах, и Камбулату пришлось убраться в сторону.
Впрочем, помочь мне он все равно уже ничем не мог: я под жалобный скрип стальных петель болтался на дверце, то ударяясь спиной об могучее крыло сбоку от капота, то снова возвращаясь обратно к Резникову.
— Да когда ж ты сдохнешь, наконец! — прорычал он, свободной рукой доставая из-за пазухи пистолет.
Блеск вороненого металла… нет, резерв мне, конечно же, не пополнил — зато мотивации отсыпал столько, что я справился и без всякого Дара. Пригнулся, пропуская над головой первые две пули, нырнул вниз, оттолкнулся обеими ногами от подножки под кабиной и влетел внутрь. Мое плечо ударило Резникова под локоть, и остатки магазина ушли куда-то в потолок, высекая искры из металла. Грузовик с визгом шин метнулся наискосок через две полосы, врезался в отбойник и пополз вдоль него, со скрежетом замедляясь и кренясь на правый бок.
— Кажется, приехали, ваше благородие, — ухмыльнулся я, вбивая Резникову в челюсть смачный апперкот.
Весил он чуть ли не вдвое больше меня, и даже Конструкты не смогли бы полностью уравнять силы, но в крови бурлил такой адреналиновый коктейль, что я неплохо справлялся и без них: еще раз врезал в подбородок, прошелся локтем по ребрам, добавил лбом в переносицу и, закрепляя успех, принялся колотить Резникова лицом об руль.
И грузовик мстительно сопровождал каждый удар коротким гудком клаксона, будто и сам был ничуть не против наказать нерадивого хозяина. Закончив экзекуцию, я спустился на подножку, вытащил едва трепыхавшееся тело и швырнул на асфальт…
Чуть ли не прямо под колеса полицейскому авто. Рядом с первой машиной через мгновение остановилась вторая, а за ней и третья — уже без характерной черно-белой раскраски и золотых имперских орлов на капоте, но тоже с проблесковым маячком. Дверь со стороны пассажира распахнулась, и навстречу мне выбрался…
Конечно же, никто иной, как мой новый знакомый, его высокородие статский советник Илья Иванович Соболев. В штатском, как и в день нашей первой встречи, но почему-то с пистолетом в руках. Будто собирался лично мчаться ловить… кого-то.