Адаптация
Шрифт:
— Ну вот. Достойный сын отечества!
Морозов усмехнулся, и в этот момент на столе перед ним завибрировал телефон.
— Да, слушаю! Да, в «Метрополе». Да, жду!
Закончив говорить, его сиятельство ткнул пальцем в экран и вдруг заулыбался еще довольнее, чем раньше.
Интересно, что он придумал?
С мысли меня сбила подача горячего. Я окинул взглядом блюдо и почувствовал, как подводит желудок. По милости Морозова на обед я не успел, да и как бы хорошо ни кормили в столовой Корпуса, ризотто с беконом
Однако вдоволь насладиться высокой кухней мне не удалось. Звякнул колокольчик на входе, и к нашему столу быстро прошел мужчина в черном. Почтительно поклонился, передал Морозову какую-то папку, и, кивнув на прощание, исчез.
— Ну что ж. Награда, думаю, героя еще найдет. А пока — вот. Для затравки, так сказать. — Матвей открыл папку, быстро пролистал бумаги и повернулся к нам. — Ознакомьтесь.
Перед нами с дядей легло по документу. Я нахмурился, вчитался…
Хм. Интересно, интересно…
Исходя из текста, получалось, что Владимир и Константин Острогорский выкупили у государства реквизированное ООО «Конвой», и, внеся равные суммы, стали его соучредителями.
Причем выкупили вместе со всем движимым и недвижимым имуществом, насчитывающим целый парк техники, несколько офисов в Петербурге и складскую зону. Я даже головой потряс, пытаясь осознать прочитанное. И смущало меня не сколько то, что я, как, по всей видимости, и дядя, ни сном ни духом не ведал об этой сделке — это как раз-таки понятно.
Нет. Меня смущала скорость, с которой Морозовы (а в том, что здесь приложил руку и старший, я не сомневался) успели все провернуть и на какое количество законов и положений они при этом наплевали.
Начать хотя бы с того, что сама передача имущества организации в фонд государства — процедура отнюдь не быстрая, особенно учитывая, что номинальный владелец «Конвоя» обитает где-то в Париже. И закончить тем, что на базе в промзоне до сих пор наверняка идут всякие следственные мероприятия… И будут идти еще полгода, если не дольше.
М-да. Кажется, глава Совета действительно развернулся во весь рост.
— Это что? — дядя поднял глаза.
— Как видишь, Константин Иваныч. Правоустанавливающие документы на всю собственность ООО «Конвой», — Морозов усмехнулся и откинулся на стуле, сложив руки на груди. — Подписывайте, принимайте под крыло, владейте.
Владейте. Я с трудом сдержал усмешку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: владельцами мы с дядей будем чисто номинальными — прямо как тот парень во Франции. А на самом деле Морозовы нацелились оборудовать в Шушарах собственную базу — и под собственные интересы.
Видимо, дядин подвал в Ростове для их амбиций стал явно маловат.
Тот еще чемодан без ручки… и заодно без ключа. Здоровенный такой, из крокодильей кожи, с золочеными защелками и наверняка доверху набитый сторублевыми
И выбросить тоже — свою подпись дядя уже поставил. Хоть и вид при этом имел такой, будто ему в горячее выдавили сразу несколько лимонов.
Ничего, дорогой родственник. Еще посмотрим, кто тут кого перехитрит. Намерения намерениями, а своя логистическая контора — вещь полезная.
В хозяйстве пригодится.
— Что ж… Благодарю, ваше сиятельство. — Я взялся за ручку. — За доверие… А вопросы задавать можно?
— Задавай, моряк, — усмехнулся Морозов. — Кто ж тебе запретит?
— Меня, в сущности, только вот что интересует. — Я попытался вложить в голос весь имеющийся запас юношеской непосредственности. — Как вы из Шушар жандармов выгнали? Там же материалов для следствия — за год не разгребешь. Они и Резникова этого у нас с гардемаринами отобрали… Кстати, а с ним-то что? Совету передадут?
— Ну, как я с жандармами договорился — это, моряк, не твоего ума дело, — нахмурился Морозов. — А про Резникова, так и быть, расскажу… Точнее, рассказал бы, только нечего.
Слова звучали весьма… обтекаемо. И, пожалуй, даже загадочно — но я почему-то ничуть не удивился. Видимо, оттого, что уже примерно знал, что сейчас услышу.
— В общем, нет больше твоего Резникова. Повесился у себя в камере. — Морозов поморщился и нервно потер затылок. — Прямо в Петропавловской крепости.
Глава 18
Победителей не судят. Этот… скажем так, тезис приписывали и Екатерине Второй, и Петру Великому, и кому-то из древнегреческих философов. И, кажется, даже глубоко уважаемому мною Никколо Макиавелли.
И наверняка много кому еще — однако сегодня древнюю мудрость, похоже, решил взять на вооружение не кто иной, как глава Совета Имперской Безопасности — его сиятельство князь Николай Ильич Морозов. При всей эффектности наших с Гагариным ноябрьских подвигов, сама по себе операция получилась сомнительной: слишком громкой, слишком поспешной, построенной на голой импровизации и в конечном итоге завершившейся слишком…
В общем, слишком. И пусть стыдиться нам было нечего, Третье отделение и лично Соболев наверняка настрочили во все инстанции столько кляуз, что над гардемаринской ротой собрались те еще тучи, а разогнать их могла только высочайшая воля.
И, судя по тому, что мы сейчас поднимались по парадной лестнице в Фельдмаршальский зал Зимнего дворца, Морозов справился. Последние две недели в министерстве обороны кипело сражение, отголоски которого доносились даже до располаги десантного отделения в Морском корпусе. Ломались копья, летели головы, кто-то наверняка лишился пары звездочек на погонах… Но в конце концов наши победили.