Аделаида: путь к Тьме
Шрифт:
На мой крик сбежались все. Смерть Аялы взбудоражила всё поместье, и люди были словно наэлектризованы ожиданием плохих новостей. И сейчас комната наполнилась слугами почти мгновенно.
Меня из комнаты вывел Гнеббис.
Люди суетились вокруг, а перед глазами так стояла эта картина. Серое лицо, синеватые губы, подсохшая пена вокруг рта. В смерти Дельмина отнюдь не была прекрасна. Все эти истории про «лежала, как живая» — точно не про неё. Я впервые так близко видела мёртвую.
«Пена у рта, синюшное лицо… Возможно, её отравили?» — предположил Разум.
«Почему
«Погодите-ка! Лекарство ей дали мы! Мы! Это нас обвинят! Бежим!» — заверещала Паника.
«Но мы же ничего такого не сделали! Дали лекарство, как она и сказала…» — пролепетала Наивность.
«А кто об этом знает? Нас казнят за убийство аристократки!» — продолжала голосить Паника.
«Так, спокойно. Мы не сделали ничего плохого. Мы же читали, что тут есть заклинания, которые не позволяют лгать. Нас допросят, мы всё расскажем. Возможно, кто-то подменил лекарство или она сама его перепутала», — постарался всех успокоить Разум.
— А чего это ты так побледнела, а? — громко и угрожающе спросил у меня Гнеббис. Взгляды остальных обратились ко мне. От шока я слишком долго подбирала слова для ответа.
— Кто видел сегодня Дельмину и говорил с ней? — вылетел из спальни покойной грандаи Эссельк.
— Она, — ткнул в меня Гнеббис.
Больше никто ничего не сказал.
— Проводите всех присутствующих в замке по своим комнатам. Все находятся под домашним арестом. Попытка выйти из комнаты будет считаться неповиновением. Мне нужно собрать улики, осмотреть тело, а затем всех допросить, чтобы выяснить, что произошло, — грозным раскатистым басом объявил Эссельк.
Все разошлись по комнатам, и я в том числе. Страх и тревога наполняли душу. Сначала Аяла, а теперь Дельмина? Были ли связаны эти смерти? Что произошло? Я металась по крошечной комнате не в силах успокоиться.
«Я хочу пить, есть и в туалет», — сообщил Организм, когда стемнело.
«Если попытаемся выйти из комнаты, то нарвёмся на неприятности. Мы и так под подозрением. Сидим тихо!» — приказал Разум.
«Ая скорее всего знала убийцу! Не бывает такого, что сначала полтора года тишина, а потом — бах, сразу два убийства. Возможно, Ая застала кого-то на месте преступления. Или увидела что-то лишнее. И от девчонки избавились, как от свидетеля. Иначе зачем убивать молодую и симпатичную девушку-сироту?» — встрепенулась Интуиция.
«Таки вы гляньте, кто проснулся! Ну правильно, сейчас самое время. Шо бы вы думали, не про Аю же предупреждать, не про чёртов пузырёк с ядом! Идиотка ненадёжная!» — злобно прошипел Сарказм.
«Я и не должна быть надёжной! Когда просыпаюсь, тогда и просыпаюсь!» — взбеленилась Интуиция.
«Замолкните! Похоже на правду. Ая случайно узнала что-то лишнее, и её убили. Предположительно, вывезли с одним из караванов. Но кто мог убить Дельмину? У кого был мотив?» — обдумывал ситуацию Разум.
«Точно не у Гнеббиса, он же её возлюбленный», —
«Гнеббис? Почему нет? Предположительно он — каторжник. Возможно, его отношения с Дельминой дали трещину. Может, он ей надоел. Или начал чем-то шантажировать, а она отказала ему. Или выведала какую-то его тайну…» — предположило Любопытство.
«Или заколебала до невозможности, что вероятнее всего. Такую проще убить, чем терпеть!» — хмыкнул Разум.
«Не стал бы он её травить… Как-то это не по-мужски», — сказал Оптимизм.
«Сексист!» — ответила ему Грация.
«Итак, предположим, что убийца — Гнеббис. Он подменил пузырёк с лекарством, Дельмина с нашей помощью его приняла. При этом она, очевидно, ничего подобного не подозревала. То есть конфликт с Гнеббисом был для неё неявным. Если бы она почувствовала исходящую от него опасность, то мигом сдала бы его Эссельку. Она была, конечно, мерзавкой, но не дурой и не самоубийцей! А значит, мотив какой-то скрытый, она не предполагала о его намерении», — рассуждал Разум.
«А ведь никто, кроме нас с Дельминой не знает, кто он на самом деле. А вот Ае мы рассказали. Кто знает, возможно, он решил скрыться и замести следы. Тогда мы тоже в опасности! Нужно непременно рассказать Эссельку о том, кто он такой на самом деле. И попросить защиты!» — заволновалась Осторожность.
«Может, она ему изменила? Или у него появилась другая возлюбленная, и вот она, ослеплённая влечением, отравила соперницу Дельмину! Это преступление страсти!» — воскликнула Любовь.
«Да, но Гнеббис не показал никаких эмоций! Разве он не должен быть раздавлен случившимся?» — спросило Любопытство.
«Кто ещё мог желать ей смерти? И не грозит ли эта смерть нам? Мы не знаем, как умерла Аяла, возможно, там тоже был замешен яд. Лучше ничего не есть и не пить в ближайшее время», — с тревогой сказала Осторожность.
Мысли путались. В туалет хотелось уже невыносимо. Вот вечно у меня так — что ни ответственный момент, то срочно надо бежать по маленькому делу. Как в книгах и фильмах люди сидят в засадах часами?
Моё волнение передалось и Ночке. Она тоже сначала металась по комнате, потом села на подоконнике открытого окна и жадно втянула носом остывающий воздух. А затем прыгнула в темноту. От испуга я вскрикнула и высунулась из окна по пояс, но ничего разглядеть не смогла.
«Лиски бегут с тонущего корабля…» — прошептало Отчаяние.
Расстроенная побегом Ночки, я подошла к двери, постучала и приоткрыла её. В коридоре дежурило двое подчинённых Эсселька.
— Туалет? — жалобно спросила я.
— Иди. Две минуты! — ответили мне. В этот момент из комнаты бабки Фиклы вышел Эссельк и его помощник, тихий худой мужчина с невыразительным лицом. Смерив меня суровыми взглядами, они прошли дальше, в соседнюю дверь.
В туалете я не только сделала свои дела, но и попила из-под крана. Стало легче. Обратно вернулась под пристальными, пронизывающими взглядами. В ожидании допроса время ползло невероятно медленно. Свернувшись калачиком на кровати, я уснула.