Адмирал Империи 34
Шрифт:
Произнося эти слова, Илайя Джонс незаметно обводил цепким взглядом физиономии собравшихся.
— От вас же, господин министр, требуется в первую очередь тот непререкаемый авторитет и политический вес, кои способны намертво спаять наши ряды и не позволить им распасться в пылу борьбы… А вот что будет, если мы изберем главнокомандующего? О, я вам ручаюсь единственной оставшейся рукой — не пройдет и пары недель, как добрая половина адмиралов откажется выполнять распоряжения военного совета под любыми благовидными предлогами. Флот попросту развалится на глазах!
«Балтийцы» в любом случае пойдут исключительно за адмиралом Юзефовичем, «северяне» же не признают никого
На последней фразе неугомонный американец многозначительно посмотрел прямо в глаза Птолемею, всем своим видом показывая свою лояльность.
— Что вы скажете на это, господа? — обратился Птолемей к присутствующим, обводя внимательным взглядом всех и каждого за столом.
Выражение лица первого министра оставалось внешне бесстрастным и невозмутимым. Словно хищник, терпеливо поджидающий в засаде неосторожную дичь, Граус исподтишка наблюдал за реакцией своих визави, стремясь уловить малейшие нюансы их настроений и помыслов. Ибо министр прекрасно понимал: от того, сумеет ли он прямо сейчас переломить чашу весов в свою пользу и заполучить всю полноту власти, зависит его собственное будущее.
А задача, надо признать, оказалась не из легких. Несмотря на всю пламенность и красноречие янки-перебежчика, расхваливавшего достоинства Птолемея как нельзя кстати, многие флотоводцы все еще колебались, не решаясь окончательно и бесповоротно ввериться в руки гражданского министра.
Первым поддержал кандидатуру Грауса конечно же адмирал Юзефович, который радовался уже тому, что пост главнокомандующего не достанется Павлу Петровичу Дессе. Затем, и остальные дивизионные адмиралы, плохо скрывая недовольство, вперемешку с откровенной обреченностью, нехотя, через силу забормотали слова одобрения в адрес Птолемея. Тот же просто сиял и уже не скрывал своего оптимизма, с благодарностью бросая взгляды на американского адмирала.
— Что же, господа, раз уж мы утрясли с кандидатурой Верховного Главнокомандующего, то самое время вернуться к не менее животрепещущему вопросу: кому из доблестных адмиралов будет доверена честь возглавить авангард нашего победоносного воинства? Ведь именно от грамотного выбора во многом зависит исход предстоящей кампании, — голос Павла Петровича звучал сейчас предельно сухо и официально, и буквально сочился иронией. Было очевидно, что он ни на йоту не верит в стратегический гений Птолемея, явно нацелившегося руководить боевыми действиями прямо из своего роскошного кабинета. И теперь лихорадочно просчитывает варианты, как бы половчее откреститься от сомнительной чести оказаться подручным у этого самовлюбленного болтуна.
При этом особенно сильно настораживал и даже откровенно пугал Дессе зловещий огонек, промелькнувший в змеиных глазках американского адмирала в момент триумфа министра. Было в этом мимолетном проблеске какое-то дьявольское злорадство, почти неприкрытое торжество коварства и предательства.
«Ох, не прост ты, „янки“, ох не прост! — мелькнула в сознании Дессе запоздалая догадка относительно истинной подоплеки событий. — Держать с тобой надобно ухо востро»
Дессе мог поклясться чем угодно, сейчас перед ним сидел законченный прохиндей и авантюрист, хладнокровный расчетливый без малейших угрызений совести готовый принести в жертву кого и что угодно ради собственной выгоды чужак.
Подобные откровения, пусть даже и не озвученные прямо, заставили боевого адмирала крепко призадуматься и мысленно сделать себе пометку на будущее. Похоже, расклад в тонкой игре, затеянной первым министром пополам с этим американским прощелыгой, оборачивался совсем не в пользу Павла Петровича. Того и гляди, и его эти двое используют втемную, как последнего дурака, а затем цинично сольют за ненадобностью.
Между тем на совещании страсти вспыхнули с новой силой. Словно позабыв о только что принятом решении касательно Верховного Главнокомандующего, адмиралы с жаром заспорили, кому же из них все-таки доверят возглавить передовой отряд союзной эскадры. Птолемею пришлось пустить в ход все свое красноречие и дипломатическое искусство, обильно сдабривая увещевания изрядной порцией жестких окриков и угроз, чтобы хоть как-то унять эту бушующую толпу одержимых. В конечном итоге, после продолжительных и изнурительных дебатов, с трудом, но все же удалось убедить спорщиков в том, что наиболее достойным кандидатом на пост командующего авангардом будет ни кто иной, как адмирал Юзефович — командующий Балтийского флота.
Решающую роль в принятии столь ответственного решения, вне всякого сомнения, сыграла позиция Павла Петровича, который и сам метил на должность предводителя передовых сил. Но, как рассуждал про себя многоопытный адмирал Дессе, кому как не ему, начальнику штаба объединенной эскадры, прекрасно известно: решающее сражение выигрывается отнюдь не авангардными частями. Кульминация грандиозной битвы, как правило, наступает в тот миг, когда в бой по сигналу вступают главные силы.
Ну, а во-вторых, Дессе как человек, владеющий секретной информацией и свежими разведданными, прекрасно знал, что кораблей у адмирала Самсонова отнюдь не так мало, как об этом думало большинство собравшихся. Начальнику штаба союзной эскадры было доподлинно известно — диктатор сумел собрать под свои знамена помимо Черноморского космофлота и Гвардейской Эскадры еще и приличное число номерных дредноутов, перехваченных Самсоновым у Тульских космоверфей.
Далеко не факт, что брошенный вперед авангард под началом командующего Юзефовича сумеет выдержать чудовищный натиск отборных частей врага. Скорее всего, захлебнется в собственной крови, не успев толком развернуться в боевые порядки. Пускай «балтийцы» себе на здоровье рвутся в бой, флаг им в руки. Юзефович — главный соперник Павла Петровича в подковерной схватке за влияние наверняка сложит буйную голову в безрассудном приступе ура-патриотизма. Так командующий Северным флотом под шумок решил избавиться от конкурента, как в свою очередь несколькими месяцами ранее пытался избавиться от Самсонова, так сказать «благославляя» последнего на кампанию против султана Селима…
Из раздумий начштаба вырвал громоподобный хохот адмирала Юзефовича, упивающегося внезапно свалившейся на него милостью. Похоже, досточтимому главкому балтийцев вскружила голову сама мысль о том, что теперь он получит возможность оттянуться по полной, командуя передовой группой Союзного флота.
— Можете не переживать, дамы и господа, — бахвалился осчастливленный адмирал, бросая на окружающих победительные взгляды. — Я без особого труда разобью всех, кто встретятся мне на пути. Уж будьте спокойны, к вашему прибытию маршрут на столицу будет расчищен, словно ковровая дорожка!