Адмирал Империи 34
Шрифт:
— Я уверен, что адмирал снова покажет себя, как не раз доказывал это в жарких сражениях с моими бывшими товарищами, а теперь злейшими врагами — американцами, — кивнул Илайя, слегка кивнув Дессе. — Но при всем моем искреннем уважении к Павлу Петровичу, боюсь, что его нынешняя должность недостаточно авторитетна и весома для столь ответственной миссии, как наша…
Произнося эти слова, американец метнул быстрый, испытующий взгляд в сторону первого министра, явно стараясь прощупать реакцию Грауса на подобное достаточно спорное заявление. Но тот лишь бесстрастно приподнял бровь, никак не выказав своего отношения к словам «янки», так бесцеремонно рассуждающего о расстановке сил в высшем командовании русской
Видя это, Илайя тут же сменил тактику. Повернувшись к собравшимся вокруг стола флотоводцам, он заговорил проникновенным тоном умудренного опытом ветерана, стремящегося достучаться до разума ослепленных амбициями молодых офицеров. При этом голос его то и дело срывался на надрывные нотки, словно от переполняющего говорившего искреннего желания предостеречь и спасти новых союзников от фатальной ошибки. Благо синхронизатор, работающий в режиме художественного стиля, переводил правильно и как надо.
— Послушайте меня внимательно, джентльмены. Поверьте, если мы в самом скором времени не изберем из своей среды единого и всеми признанного верховного главнокомандующего, то, будьте уверены, мы очень быстро растеряем даже те скромные шансы на успех, кои пока еще брезжут перед нами в кровавом тумане грядущих сражений. Без твердой направляющей воли подлинного вождя и стратега наша необъятная армада, увы, обречена на сокрушительное фиаско…
Адмирал говорил с все большим накалом страсти, да так самозабвенно и вкрадчиво, словно уже видел воочию неминуемый разгром союзных сил с последующим повешением строптивых флотоводцев на площади перед императорским дворцом. Картина получалась настолько впечатляющей и мрачной, что даже самые легкомысленные и беспечные невольно притихли, проникаясь нешуточностью момента. Но кое-кто из присутствующих, похоже, не впечатлился этой апокалиптической ораторией, почувствовав за пафосными словами Илайи явный подвох и лишь желание поддеть излишне самоуверенных «раски».
— Вице-адмирал, что за вздор вы несете?! Как мы можем проиграть, если наших кораблей в три с лишним раза больше, чем в распоряжении Самсонова?! — презрительно расхохотался великий князь Михаил.
— Что толку от бесчисленного стада баранов, если над ними не стоит опытный и умный пастух, готовый направить их в нужном направлении? — ехидно ухмыльнулся Джонс, мгновенно подавив в себе вспышку гнева и рядясь в личину снисходительного философа.
За маской спокойствия ему удалось затаить тень презрения к этому недалекому фанфарону, почитающему себя новыми Суворовым.
— Впрочем, джентльмены, если вы не слишком доверяете компетенции и опыту вашего покорного слуги, волею судеб теперь обретающегося под сенью двуглавого орла, то вольны обратиться за консультацией к уважаемому всеми нами адмиралу Дессе, — подчеркнуто елейным тоном продолжал увещевать Илайя, изображая на своей физиономии смесь печали и смирения. Дескать, не сердитесь, коли ляпнул сдуру. Но уж больно обидно наблюдать, как на корню губится весь замысел кампании.
— Я бы, пожалуй, не стал столь категорично утверждать, что без единого командования все мы здесь обречены на сокрушительное поражение… Но! — многозначительно поднял указательный палец Дессе, слегка повысив голос и обращаясь уже непосредственно к своим подчиненным. — Наш американский коллега абсолютно прав в том, что без надлежащей субординации и централизации управления противостояние рискует затянуться на неопределенно долгий срок. Да и потери в таком случае наверняка окажутся гораздо более существенными, нежели могли бы быть при идеально скоординированных и синхронных действиях наших флотов…
— Вот именно об этом я и говорю, — кивнул в ответ Илайя.
— Да, но кто тогда станет главнокомандующим? — хмуро осведомился Карл Юзефович, наконец, решившись вступить в спор.
К
— Джентльмены… и леди, — деликатно поправился Илайя Джонс, только что неожиданно обнаруживший за столом переговоров Агриппину Ивановну Хромцову с Доминикой Кантор. — Позвольте же мне, как человеку со стороны, непредвзято оценивающему сложившийся расклад, озвучить имя того, чья кандидатура устроит абсолютно всех присутствующих. Вне всякого сомнения, вы отлично знаете и безгранично доверяете этому выдающемуся государственному деятелю. Он, несомненно, самый мудрый и проницательный из нас, накопивший колоссальный жизненный и управленческий опыт. Думаю, никому не составит особого труда догадаться, о ком идет речь…
Выдержав для большего эффекта театральную паузу, хитроумный Илайя наконец приступил к кульминации своего спектакля одного актера.
— С вашего позволения, я предлагаю избрать на пост верховного главнокомандующего союзной эскадрой нашего глубокоуважаемого первого министра Российской Империи — господина Птолемея Грауса! Вот тот самый непререкаемый авторитет, способный железной рукой направить наше воинство к решительной победе над безумцем Самсоновым!
При этих словах взгляды всех участников совещания разом обратились в сторону до сей поры отмалчивавшегося министра. А тот словно только того и ждал. Картинно приложив руку к груди, он с трудом сымитировал крайнюю степень изумления и даже легкого замешательства, стыдливо потупив взор. Однако даже невооруженным глазом было заметно, насколько он польщен и доволен услышанным.
— Благодарю вас, вице-адмирал, за столь высокую оценку моих скромных дарований, — наигранно смущенным тоном пролепетал первый министр, всем своим видом изображая нечеловеческие муки деликатности и такта. — Но, я ведь всего лишь гражданский чиновник, пусть и облеченный высшим доверием. Увы, боюсь мне катастрофически не хватит опыта и компетенции, чтобы с должным знанием дела управлять грандиозным космофлотом, собравшимся в звездной системе «Воронеж»…
Конечно же, говоря все это, Птолемей откровенно лукавил, играя на публику и явно переигрывая в стремлении выставить собственную персону в максимально выгодном свете этакого скромного бессребреника и радетеля о Державе. На самом деле матерый интриган только того и добивался, чтобы собравшиеся упросили его принять нелегкую ношу командования и пересилить природную застенчивость во имя высших государственных интересов. Подобные нехитрые приемчики политического лицедейства любой мало-мальски искушенный в придворных играх вельможа распознавал с пеленок.
Впрочем, уловка первого министра, пожалуй, возымела нужный эффект. Во всяком случае, сопротивление потенциальных конкурентов Грауса заметно ослабло. Большая часть адмиралов вроде бы прониклась мыслью, что лучшей кандидатуры на пост Верховного Главнокомандующего им все равно не найти.
Илайя же мысленно возликовал, поняв, что его сложносочиненная интрига вот-вот увенчается полным и безоговорочным успехом. Дело оставалось за малым.
— О, не извольте беспокоиться по этому поводу, господин министр, — воскликнул американец с энтузиазмом. — Здесь сейчас собралось столько прославленных адмиралов, накопивших колоссальный опыт ведения дальних кампаний и космических баталий. Уверяю вас, при необходимости любой из этих достойных джентльменов с радостью поможет вам мудрым советом и наставлением в вопросах оперативно-тактического уровня…