Адмирал Империи – 37
Шрифт:
…Контр-адмирал Зубов во главе своих гвардейских дредноутов, тех, что еще оставались в строю после встречи с эскадрой Джонса и всех предыдущих боев, сумел вклиниться в смешавшееся построение противника и расколол колонну Хромцовой сразу в нескольких местах. Его корабли, словно острый нож, безжалостно вспороли боевой порядок неприятеля, оставляя после себя зияющие бреши и разрозненные группы вражеских судов.
Три «желто-черные» имперские дивизии потеряли общее управление и стали разрозненно, каждая сама за себя, обороняться в попытках отбиться от наседавших «черноморцев» и гвардейцев. Их строй, еще недавно четкий и монолитный,
Все смешалось в хаосе космического боя, собраться во что-либо цельное у капитанов кораблей Агриппины Ивановны не было никакой надежды… Залпы тяжелых орудий прошивали космос во всех направлениях, ракетные трассы перекрещивались, образуя причудливую паутину, вспышки разрывов раскрашивали черное полотно космоса в зловещие оттенки оранжевого и красного.
Отовсюду доносился треск статических разрядов поврежденной электроники, скрежет разрываемого металла и крики раненых, в эфире хаотично перемежались обрывки команд и отчаянные просьбы о помощи. Но сейчас каждый был сам за себя, и помощи ждать было неоткуда. Хромцова чувствовала, как ее великолепная эскадра буквально разваливается на части…
Пользуясь замешательством в рядах врага, контр-адмирал Зубов собственной персоной с основными силами флота налетел на флагманский линкор Хромцовой и ближайшие корабли, стоявшие рядом с «Палладой», зажимая их в клещи и окончательно ставя точку в этом сражении. Внушительная армада гвардейских дредноутов Преображенской дивизии клином врубилась в самое сердце вражеского строя, сминая все на своем пути.
Две из трех «желто-черных» дивизий, кроме 5-ой «ударной» в таких обстоятельствах не могли долго сопротивляться. Без возможности выстроиться в оборонительные «линии» или хотя бы в «сферы» они были вынуждены в беспорядке отступать из сектора боя, хотя бы таким образом пытаясь сохранить свои корабли…
Агриппина Ивановна, видя, что попала в засаду и проигрывает сражение, отчаянно повела свой линкор «Паллада» прямо на врага, пытаясь собственным примером храбрости воодушевить свои экипажи и тем самым переломить исход битвы. Она сама встала к пульту управления огнем, вкладывая всю свою ярость и отчаяние в каждый залп тяжелых орудий.
Однако даже не это вело сейчас Агриппину Ивановну, совсем еще недавно лишь восстановившуюся после ранения и контузии. Вице-адмирал рвалась во второй раунд своего противостояния с Демидом Зубовым, тем, кто победил ее у ворот-шлюзов «вагенбурга» неделей ранее.
Глаза Хромцовой пылали лихорадочным огнем, губы кривились в гримасе ненависти, когда она вглядывалась в экраны тактических дисплеев в попытке разглядеть среди вражеских кораблей знакомый силуэт лейб-линкора'. Агриппина Ивановна жаждала вновь скрестить клинки с Зубовым, посмотреть в глаза своему недавнему победителю, втоптать его в палубу собственного мостика, смыть позор предыдущего поражения. Ради этого она была готова рискнуть всем.
Горя желанием отомстить своему обидчику Хромцова приказала идти на таран лейб-линкора «Москва»…
— Изменить курс, направить нос на флагман Зубова. Держать его под постоянным обстрелом, приковать к месту!
Но тут на экране
— Что ж, это будет отличным завершением нашего прерванного поединка, — непринужденно рассмеялся Демид Зубов, показываясь на экране перед Агриппиной Ивановной. — Наконец-то у меня появился шанс прикончить вас, вице-адмирал… К сожалению в крайнюю нашу встречу у вас нашлись защитники, вернее защитник в лице контр-адмирала Василькова, которому я не смог отказать в просьбе сохранить вам жизнь… Однако сейчас Александра Ивановича рядом с вами нет, поэтому… Ну, вы сами понимаете, чем все это закончится…
— Не просьба Василькова, а твоя трусость заставила отослать меня на «Одинокий», — тут же парировала ему, Хромцова, за словом в карман никогда лазившая. Ее глаза пылали яростным огнем, а голос источал неприкрытый сарказм и презрение. Она всегда знала, как задеть Зубова за живое, и сейчас, когда над ней нависла смертельная угроза, не собиралась отказывать себе в этом удовольствии.
— Смотрю, вы успели подлатать свою старушку «Палладу» чудом уцелевшую после нашей встречи, — продолжал издеваться над женщиной, Демид, скрыв за своим надрывным смехом ярость, вызванную подобным обвинением. Его лицо исказила гримаса злобы, но он быстро взял себя в руки, не желая показывать врагу свою уязвимость.
Надо отметить, единственное, что могло вывести из себя Демида Александровича это именно необоснованное обвинение его в трусости. Подобные слова являлись для него самым страшным оскорблением, бьющим по самому больному месту — его чести офицера. Малейший намек на трусость воспринимался им как тягчайшее обвинение, пятно на безупречной репутации, которое необходимо смыть кровью.
…Кстати, большинство людей этого не знали, но именно неосторожно брошенная фраза императора Константина Александровича, назвавшего в той злополучной беседе между государем, его дочерью Таисией и тогда еще гвардии полковником Зубовым, последнего «трусливо поступившим», и привела к той трагедии, которая запустила весь остальной уже знакомый вам ход истории.
Демид и до этого бывший на грани от обвинений и оскорблений Константина Александровича после того, как он поддержал его дочь, после этой фразы уже не помнил себя от бешенства и буквально в состоянии аффекта выстрелил в царя, смертельно его ранив… Гнев застилал ему глаза, руки дрожали от напряжения. В тот миг для него перестало существовать все — чины, регалии, субординация, осталась лишь жгучая обида и желание отомстить, заставить оскорбителя замолчать навсегда. Роковой выстрел прогремел прежде, чем Зубов успел осознать, что натворил…
…– Но, боюсь, это вам не поможет, — продолжал Зубов, всеми силами пытаясь сохранить самообладание, — боевые характеристики моей «Москвы» по-прежнему превосходят любой другой вымпел ВКС Империи. Лишь одним я могу вас успокоить, Агриппина Ивановна. В данный момент я не собираюсь захватывать ваш незабвенный флагман в абордажной атаке, а просто разорву его на куски таранными действиями…
По губам контр-адмирала скользнула злорадная усмешка, когда он представил, как нос его могучего линкора вспарывает обшивку «Паллады», круша переборки и палубы, вышвыривая людей в безжалостный космический вакуум. О, он не даст Хромцовой уйти легко, заставит ее прочувствовать весь ужас и отчаяние приближающейся неминуемой гибели.