Адмирал Ушаков. Том 2, часть 2
Шрифт:
можно, требовал присылки к нему криг-комиссара, денег,
артиллерии и снарядов и потому нам помогать во всем без сего
особого и к нему повеления, то товариществовать с ними может,
бывшими от него только двумя или двумя с половиною тысячами
против вылазок только и в карауле употреблявшихся. Я, не видя
никакой более нам помощи, решился с отважностию брать Корфу
со стороны моря кораблями, потерпел от того несколькие
повреждения, но принудил трепетать
французов, даже и всю окольность сего места и чрез несколько часов
получил из крепости от генералов командующих и от всего
совета французов того гарнизона просьбу о удержании военных
действиев и кровопролития и приступить к договорам [о] сдаче
крепостей нам на капрхтуляцию. Договоры тотчас кончены и
крепость я нашими войсками принял, считаю только вообще с
эскадрою Блистательной Порты Оттоманской; по всем сим правам
целый свет отдает мне справедливость, что раздел всего
находящегося в крепостях более всех с уважением на сторону
Российской эскадры сделан быть должен и потому, что в эскадре
мне вверенной со мною 8 кораблей и 7 фрегатов линейных, а
турецкой только 4 кораблей и несколько фрегатов, следовательно
силы наши почти вдвое больше; а притом действие мое против
крепостей кораблями российскими, которые деятельностию своею,
когда они к тому употребляются, стоят более 30 или 50 тысяч
сухопутного войска, то каким образом и по какому праву Али-
паша может участвовать в разделе и занятии крепостей; притом
албанские войска и турецкие вместе с нашими вошли бы в город
и крепость, то на основании оных не могло бы остаться, все бы
было истреблено, кровопролитие, плач и вопль, последовали бы
междуусобия, и война непременно была бы с островскими
жителями; я предвидел все, что и крепости Корфу принял одними
нашими войсками, высадя их со стороны моря на эспланаду, т. е.
на плац, к приему крепостей учредил сильную компанию,
равную с обеих сторон; от нас определено цехмейстер и кавалер
Юхарин с флотскими капитанами и прочими штаб и обер
офицерами до 16 человек, а со стороны Блистательной Порты
принял я во оную компанию Патрона-бея с разными чиновниками,
которые со всяким порядком от французов генерально все
принимают с верной и точной описью. Я считаю все, что при оных
крепостях окажется французам надлежащего, разделить, по
крайней мере, по числу кораблей в эскадрах наших состоящих. Это
довольно почитаю уважение с моей стороны, что я равняя корабль
за корабль в равном числе, хотя бы по справедливости можно
почесть наши с великим превосходством.
превосходительству все сие подробности, прошу предупредить
Блистательную Порту Оттоманскую, чтобы к ней не обнесли нас
облыжно и либо неприличным и несходственным, я нигде и ни
в каком случае собственного моего интересу не ищу и не желаю,
но надлежащее по всем правам государю моему императору по
закону упущения делать я не должен, разве что либо от государя
императора или от вашего превосходительства предписано будет,
то ему я последовать должен, но касательно до Али-паши, ни
в какое товарищество к разделу и к занятию им обще с нами
крепостей его я не принимаю, и никакого права к тому
претендовать не может. Оные крепости учредили мы с Кадыр-беем на
том же самом основании и порядке, как учреждены и прочие
острова, имея на них флаги обеих союзных держав.
Я наскучил вам неприятными описаниями об Али-паше, дал
несколько знать и о моих товарищах — Кадыр-бее и с ним
находящихся; в том великое терпение я имею, не могучи более
переносить, даже больным делаюсь, столь великая епетимия 1 быть
с ними и угождать дружбе непрерывно; они таковы, [что]
учтивость во всех делах, чем я им честь и прибыль делаю моими
приобретениями, почитают за долг и не внимают ничему; я их
берегу, как красненькое яичко, и в опасность, где бы потеряли,
не впускаю, да и са*ми они к тому не охотники 2
мои корабли в разные времена несколько раз дрались только
и . . . . у нас разбиты у двух бизань-мачты, на фрегате
«Армения» почти все реи простреляны, остров атаковали и
дрались одни мы и тут надобно многие реи на нескольких судах
переменить новыми, пушки и единороги на батареях были более
наши, порох, ядра и бомбы во всех местах посему употреблены
наши. Но они этого не хотят разуметь, я старался взять Корфу
и все издержанное и пришедшее в негодность и испорченное
переменить теми, что собственно мною взято потом . . . . *,
но они и того не разумеют, когда берут мой лес в перемену реев
и стеньгов, когда берут прочее вперемежку; они во всем и том
хотят быть в половине, без чего корабли мои ни с места ступить
не могут . . . . * и ропщут, говоря, что мы все обираем
(хотя ни капли, кроме сих вещей, к исправлению кораблей