Адриано
Шрифт:
— А почему ты думаешь, что Меццасальма пытается настроить их против нас?
— Если эти пять семей будут считать, что мы убили наших деловых партнеров, с которыми работали два десятилетия, то представьте, что мы сделаем с ними, если представится такая возможность.
— Это безумие, — протестует Валентино.
— Безумие для нас, — отвечает Никколо. — Но не так безумно для тех, кто наблюдает со стороны и не представляет, что
Я пожимаю плечами.
— Интересная теория, но это все, что она собой представляет, пока у вас нет ничего, что могло бы ее подкрепить.
Никколо одаривает меня опасной улыбкой.
— Как насчет этого? Сегодня утром я пытался связаться с каждым консильери из пяти семей… и ни один из них не ответил на мои звонки.
Все сидящие за столом потрясенно молчат.
Только Дарио не выглядит удивленным, хотя вид у него мрачный.
Если то, что только что сказал Никколо, является правдой, то мы оказываемся в глубоком дерьме.
— Никто? — изумленно спрашиваю я.
— Никто. Пять семей фактически разорвали с нами все дипломатические отношения. На данный момент мы являемся Северной Кореей Cosa Nostra — королевством-отщепенцем, которого все сторонятся. Но, в отличие от Северной Кореи, у нас нет ядерного оружия, чтобы предотвратить первый удар по нам.
— Черт, — тихо говорит Валентино.
— Да, — мрачно соглашается Никколо.
Я уже собираюсь спросить, что мы собираемся делать.
Но вдруг меня прерывает самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел.
Глава 62
Адриано
Бьянка только что выходит из дома на террасу.
Она улыбается…
Ее идеальная кожа почти светится…
А ее волосы выглядят так, словно мы только что закончили заниматься сексом.
На ней что-то похожее на короткий сарафан цвета красного вина.
Он обнимает ее грудь, демонстрируя изгибы и тонкую талию…
И открывает ее подтянутые руки и потрясающие ноги.
Алессандра идет рядом с ней, но я почти не замечаю свою невестку.
Я смотрю только на Бьянку.
Когда они подходят, я, не задумываясь, встаю.
Бьянка улыбается, увидев меня, а затем смущенно смотрит на землю.
— Мы решили присоединиться к вам за завтраком, — говорит Алессандра, подойдя к Дарио. — Но, за исключением Адриано, все выглядят так, будто у них только что умерла собака.
Дарио берет ее руку и целует.
— Мы как раз заканчиваем, amore mio[17]. Ты можешь дать нам еще десять минут?
— Конечно, —отвечает
Она берет со стола пирожное и гроздь винограда.
— Бери все, что хочешь, Бьянка, — говорит она. — Мы съедим что-нибудь получше, когда мужчины закончат свое маленькое чаепитие.
Бьянка улыбается мне, протягивая руку, чтобы взять пирожное.
— Ты хорошо выспалась? — спрашиваю я, как идиот.
— Да, — мурлычет она, а потом наклоняется ко мне и шепчет. — Но я скучала по тебе.
— Скоро увидимся, — бормочу я.
Она еще раз улыбается мне, затем смотрит на моих братьев за столом.
— Спасибо, что позаботились о моих родителях.
— С удовольствием, — говорит Дарио с улыбкой. — Я думаю, они в саду.
— Именно туда мы и направляемся, — объявляет Алессандра. — До свидания, ребята!
Все прощаются, а я смотрю, как Бьянка идет за Алессандрой по траве.
Она в последний раз смотрит на меня через плечо…
Застенчиво улыбается…
А потом поворачивается и идет дальше.
Я смотрю ей вслед.
В частности, я наблюдаю, как покачиваются ее бедра под платьем.
Madonn, ну и задница…
— Кого-то ударила молния[18], — говорит Валентино, и весь стол смеется.
Когда тебя поражает молния, разум покидает тебя. Ты теряешь всякое представление обо всем остальном, и навязчивая идея овладевает твоим мозгом.
Я хмуро смотрю на Валентино.
— Дай мне передышку. Я знаю ее всего два дня.
Валентино усмехается.
— И что? Громовержцу все равно.
— А во Флоренции он был таким же? — Роберто спрашивает Массимо.
— О, да, — усмехается Массимо. — Он просто не хотел этого признавать.
— Отвали, — огрызаюсь я.
— Похоже, он и сейчас не хочет этого признавать, — говорит Роберто.
— Продолжай болтать, умник, — предупреждаю я его, — и тебя придется отвезти в больницу.
Весь стол смеется в ответ.
Я стискиваю зубы и смотрю на Никколо.
— Единственное, чего ты не объяснил, так это почему Меццасальма хочет заполучить отца Бьянки.
Внезапно Никколо снова становится серьезным.
— Потому что ее отец случайно узнал о пяти семьях. Но он не понимал, какое значение это имеет.
— Погоди-ка, Агрелла привезли этих полицейских во Флоренцию, так?
— Возможно.
— Значит, Агрелла тоже в этом участвовали?
— Я думаю, они сотрудничали с Меццасальма, потому что он убедил их, что у него есть план. Они просто не понимали, что этот план предусматривает их уничтожение.
У меня голова раскалывается от всех этих поворотов, но я продолжаю.