Африканский ветер
Шрифт:
Энни держала меня за руку и отпускала ее только для того, чтобы высморкаться.
— Ты не простыла?
— Нет, я взволнована. Мы попали в рай.
Спустя минут двадцать после этого, когда мы выехали на плато, простиравшееся до самого горизонта и ограниченное только призрачной цепью голубых гор, нашему взору представился такой прекрасный вид, что я пробормотал с плохо скрываемым волнением:
— Мы находимся в саду всемилостивейшего Господа.
Откуда взялась в моем мозгу эта фраза? Из какого подземного источника она пробилась? Из каких глубин памяти выбилась, пройдя сквозь слои грусти и цинизма?..
Голос был мой, но я
Махмуд пробормотал:
— Справа водяные козлы и мелкие антилопы, которых называют дик-дик, чуть подальше — лани, прямо в глубине — сотня антилоп гну. Посмотрите налево, идут четыре слона, остальные позади них.
Энни сжимала мою руку с такой силой, что могли остаться синяки, она едва сдерживала возбуждение, но не издавала ни единого звука, боясь спугнуть чудо. Вдали перед нами вырисовывались туманные холмы цвета маренго, проходили покачиваясь жирафы, их движения напоминали вальс. Чуть поодаль мимо полосатых зебр пробежала стая газелей Гранта.
Энни прошептала:
— Говорю вам, что отныне со мной может случиться все что угодно. Наша жизнь отмечена этим мгновением.
Мы смотрели на этот гигантский Ноев ковчег. Мы были небесно-голубыми, светло-розовыми, соломенно-желтыми, мы были саванной и небом, мы были кенийцами и европейцами, мы были свободными и мирными животными. Понемногу мы снова поднялись до уровня человеческих существ в настоящем смысле этого слова. Но этот живой фильм продолжился. Махмуд завел двигатель, и вскоре мы уже ехали мимо густого леса. Водитель сбросил скорость. От зелени отделилась какая-то серая масса — на нас шел одинокий слон, видимо, ему хотелось свести личные счеты.
Картины саванны: зебры; проскакавшее мимо стадо антилоп гну; четыре длинноногих страуса пробежали мимо разорванного тела антилопы, которую пожирала гиена вместе с тремя стервятниками, глядевшими на нее с презрением.
Узнав, что нам предстояло утром уехать из «Масаи Мара», Махмуд недовольно покачал головой:
— Чтобы получить представление о богатстве этого заповедника, нужно пробыть здесь по крайней мере неделю.
Я все больше и больше чувствовал, что время поджимало. Я был всего лишь беглецом, прикованным к своему алиби.
К двум часам дня мы наскоро пообедали в ближайшем лагере и продолжили экскурсию. Ближе к вечеру, когда сумерки начали размывать очертания, когда одиноко стоящие акации стали напоминать легкие отпечатки пальцев на горизонте, словно тонкое кружево, мы вернулись назад. Одни видения улетучиваются, исчезают, другие видения запоминаются на всю жизнь. Видения бывают яркими, бывают болезненными… По возвращении в гостиницу на меня напало безумное нетерпение, Я ушел с ужина, постоял под жидкими струйками душа и улегся в кровать. Повернувшись лицом к стене, я слушал шум шагов, до меня донеслись несколько фраз на немецком языке. Вернулась Энни, спросила, как я себя чувствую. Я пробормотал: «Спасибо, хорошо». Она занялась вещами, стала открывать и закрывать свой чемодан, словно кочевник, хранящий свое богатство. Она просматривала содержимое чемодана и любовалась
— Эрик, ты спишь?
Я проворчал:
— Хотелось бы поспать.
— Эрик, ты уже здоров и сможешь перенести то, что я тебе сейчас скажу…
— Что?
— А если ты выдумал эту историю с Гавайями?
— Для чего бы я стал ее выдумывать?
— Если бы я это знала…
Уткнувшись носом в стену, закрыв глаза, я сказал:
— Наслаждайся путешествием, не думай слишком много.
Она стала ходить взад-вперед по комнате.
— Почему ты не хочешь остаться ненадолго? Ты ведь не очень рвешься увидеть свою жену.
— Завтра рано утром за нами прилетит самолет-такси, надо улетать.
— И куда же мы направимся?
— Я уже сотню раз тебе говорил. В дом моей жены.
— А ты подумал о прислуге?.. Вдруг там окажется толпа народу, как в коттедже, а? Ее слуги…
— Нет. Возможно, будет садовник, не знаю. Дом заброшен после смерти старого владельца, жена хотела отреставрировать его, а рядом построить целую деревню.
— А зачем посещать этот пустой дом? — спросила она. Вопрос был практический.
— Затем, что это предусмотрено программой. Она обожает это место, я с ним не знаком, мне нужно лично посмотреть на это имение, которое ей так дорого во всех отношениях.
— Мы там переночуем?
— Не знаю.
— Как это — не знаю…
— Посмотрим, что мы там увидим. Осмотримся и полетим дальше. Пилот остается в нашем распоряжении.
Энни что-то пробормотала, я попросил ее не разговаривать вслух, она смолкла и надулась. Затем легла. Другая узкая кровать была расположена рядом с противоположной стеной.
Ночью меня заставил подскочить на кровати какой-то голос, звучавший очень близко.
— Кто здесь?
И тут понял, что в соседней комнате какой-то англичанин низким, но проникающим голосом рассказывал некую нескончаемую историю. Я постучал в стену в надежде, что этот идиот заткнется. Ну что можно было рассказывать в такой час? Затем я снова заснул.
Меня разбудила Энни с чашкой кофе в руке.
— Добрый день, Эрик. Я хочу, чтобы ты встал пораньше, я уже позавтракала. На, выпей. Вчера вечером ты был крайне возбужден…
Я рассыпался в благодарностях и с редким наслаждением выпил нежданный кофе. Потом стал готовиться к отъезду. Спустя полчаса Махмуд подвез нас к самолету-такси. Пилот, коренастый молодой человек с короткими темными волосами, представился:
— Хелло! Меня зовут Тед, я ваш пилот.
— Хелло, Тед! — сказала Энни.
Он пожирал ее взглядом:
— Я так много о вас слышал… Как мне повезло, что я смог с вами познакомиться!
— Спасибо, — сказала Энни, — спасибо.
Он знал Энджи по слухам. Затем он вежливо повернулся ко мне, я тоже заслужил несколько слов. Тед и Махмуд погрузили наш багаж в самолет, мы сели в два кресла, расположенных сразу позади пилота. Тед попросил нас пристегнуть ремни и предложил конфеты. Помахав на прощание Махмуду, мы стали быстро набирать высоту. Теду явно хотелось поговорить, он обернулся к нам: