Агент Их Величеств. Часть 2
Шрифт:
– ...но поскольку вы предчувствиям не доверяете, считая себя выше подобной ерунды, вы решили докопаться к моим предчувствиям. – Фигаро криво усмехнулся, выделив интонацией слово «моим». – Понятно, господин Мерлин. Но не похвально.
– Это почему ещё? – Артур повернулся к следователю, недоумённо подняв брови, и Фигаро увидел, что старый колдун до крови искусал себе нижнюю губу.
– Да потому, что в нашем тандеме вы – логика. Это я могу поупражняться в теоретизировании, пустословии или полагаться на интуицию. Вы такой роскоши позволить себе не можете. – Следователь говорил, не повышая голоса, но его лицо было твёрдым, как камень. – Вы – тот, кто в нужный момент
– Ого. – Мерлин задумчиво потёр указательным пальцем нос. – Ну и тирада... Кстати, почему – усатыми?
– Ась?
– Почему у вас колдуны-злодеи – усатые? Я, вот, тоже, между прочим, с усами. Что за усовая дискриминация?
– А... Так вспомните: во всех детективах убийца обязательно с усами.
– И с бакенбардами, точно. Но там усы огромные и пушистые, а у меня, как видите, тонкие и подкрученные.
– Да, это явный признак того, что вы – на стороне добра. – Фигаро улыбнулся, но его улыбка тут же увяла, растаяла, точно весенний лёд. – Вы правы: я тоже чувствую... что-то. Какую-то гадость. Знаете, эти дыры в эфире? Которые иногда появляются на полях сражений, или, например, там, где долгое время рубили головы или вешали?
Артур молча кивнул. Лоб старого колдуна прорезала глубокая складка, уголки губ слегка опустились – Мерлину явно было не по себе.
– Ну, вот здесь – нечто похожее. Как сквозняк из-за неплотно закрытой двери. Холод, тоска, и ощущение, что... что...
– Что всё это – неправильно, – тихо закончил фразу Артур. – Что всего этого не должно быть. Да. Очень похоже на то, что чувствую я. И впервые – настолько сильно. Как будто в мире, который я привык воспринимать как точный, тонко настроенный и отлаженный механизм, что-то сломалось, и... и гниёт. Не знаю, что всё это значит. Не знаю, хочу ли я это знать.
Воздух затрещал, и на уровне головы Мерлина появился шар тусклого света, похожий на болотный огонёк. Шар замигал, заискрился, и из него донёсся голос куратора Ноктуса:
– Господин Мерлин, мы внутри.
– Вы в отеле? – Артур поднял бровь. – Вот просто взяли, и вошли? Я понимаю, что никакой защиты нет, но всё же.
– Да, – куратор, похоже, не заметил иронии (или сделал вид, что не заметил), – просто взяли и вошли. Двери не были заперты, а ключ висел на дверной ручке. Между прочим, на атласной ленточке.
– Как предупредительно! – Старый колдун театрально всплеснул руками. – И что – ни самострелов, ни мин под полом...
– ...ни демонов на привязи, ни ям со змеями. Вообще ничего.
– Мда, странно. И тревожно. Вы сейчас в холле?
– Да, на этажи пока не поднимаемся. Визуально всё в порядке. Вот только здесь никого нет – вообще ни одной живой души. Все газовые рожки погашены, электричество отключено – похоже, в центральной щитовой – мебель убрана под чехлы.
– Может, колдовство? Которое незадолго до вашего визита рассеяли?
– Может быть. В любом случае, тут рассеяли не только его: весь «Шервуд» подвергся воздействию Рассеивающего Заклятья.
– Весь? – Мерлин, похоже, не поверил своим ушам.
– Весь.
– Как давно?
– Судя по вновь формирующимся эфирным структурам – около часа назад.
Артур закрыл глаза, и прошептал проклятие.
– Так, – выдохнул он, явно стараясь взять себя в руки, – так. Ещё что-нибудь?
– Пока всё. Я хотел бы, чтобы вы просканировали здание отеля и его окрестности через закрытый безопасный канал. Готовы?
– Да. Открывайте.
Шар издал резкий металлический щелчок, и слегка порозовел.
Мерлин глубоко вздохнул, сделал кистью правой руки небрежный Открывающий Жест, и сунул эту самую руку по локоть в недра светящейся сферы. Лицо колдуна было странно расслаблено, почти умиротворено, но следователь знал, что это просто следствие транса.
Фигаро, примерно, понимал, что сейчас происходит: Артур тщательно исследовал «Шервуд» через эфир, но не напрямую, а через группу колдунов, что лежали сейчас в депривационных камерах под убойными психотропами и ретранслировали эфирные потоки Мерлина Первого практически без задержки. Если бы Артура атаковали через эфир, колдуны-ретрансляторы мгновенно оборвали бы связь.
Если бы атака оказалась смертельно опасной, они погибли бы, а Артур – нет.
Приговорённый к казни колдун, или колдун, получивший в наказание пожизненную Дальнюю Хлябь без права пересмотра приговора, мог заключить сделку с Отделом (агенты-рекрутеры приходили к таким колдунам прямо в вагонзаки, либо в камеры непосредственно перед исполнением приговора). Отслужив Отделу верой и правдой всего три года потом можно было спокойно коротать остаток жизни на тихом островке в Тихом океане на полном государственном обеспечении (на соседнем острове в столь же идиллическом мирке жили Светлые Сёстры).
Но соглашались, один чёрт, не все.
– Хм... – Артур чуть поморщился, – хм... Там есть колдовство, но пассивное. В таком виде неопасное... Так, а ещё очень много всякой алхимии, так что будьте осторожны – мало ли... Стоп. Третий этаж – ауры. Живые... кхм... эм-м-м-м...
– Не люди? – Быстро переспросил Ноктус. – Некроты?
– Нет, не нежить. Но... что-то странное. Какие-то куски, фрагменты... Мешанина цветов... Непонятно. Не думаю, что это – чем бы оно ни было – опасно. Однако же... Ладно, протокол вы знаете лучше меня. Думаю, можно запускать ваших людей на этажи. А мы пока что подойдём к вам, пообщаемся. Думаю, через пару часов мы с Фигаро сможем зайти внутрь. Артур, отбой.
Глава 11
Они ждали – не два, и не три часа. Уже солнце позолотило горизонт, разгоняя тучи ночной бури, прежде чем Фигаро и Артуру было позволено войти внутрь отеля «Шервуд»
Они вошли – с обязательным сопровождением. За ними тенями следовали двое неприметных людей в серых робах без знаков отличия. Ударный Отряд (но Фигаро не мог сказать точно; это вполне могла быть и другая спецура).
Странно: но Артур не возражал – ни против ожидания, ни против сопровождения. Это совершенно не было похоже на старика, но следователь помалкивал; сеанс сканирования «Шервуда», похоже, окончательно испортил Мерлину настроение: тот дулся, хмурился, односложно отвечал, и много курил, глядя в пространство перед собой.